— Нет, вы меня не поняли. Я — Джинни Эдвардс. А попала я сюда потому, что Джейк Эдвардс — мой муж. — Она помолчала, но мужчина никак не отреагировал на это имя. — Лайза Эндрюс — моя дочь.
Незнакомец удивленно вскинул брови:
— Ваша дочь?
Джинни не поняла, что его так поразило: моложавость матери Лайзы Эндрюс или ее «жуткий» вид.
— Как ваша фамилия? — властно спросила она.
— О'Брайен. Я рабочий по декорациям.
— Прекрасно. А теперь, О'Брайен, скажите мне все-таки, где найти Лайзу, иначе я разыщу Гарри Лайонса.
Джинни удивилась тому, как легко вспомнила имя режиссера Лайзы, хлыща, который уписывал угощение на поминках по Джейку.
— Съемки на сегодня закончены, — заметил О'Брайен. — Лайза в костюмерной. Третья дверь налево. Перед кабинетом Гарри. Только лучше постучите. Она там с любовником.
С любовником?
Ошарашенная этим сообщением, Джинни все же решила, что рабочий над ней издевается. Если бы у Лайзы появился любовник, Джинни первой узнала бы об этом.
А впрочем, сколько времени они не виделись?
Любовник? Не может быть!
Покинув студию, она направилась в костюмерную.
На двери костюмерной не было красной деревянной звезды, а висел обыкновенный металлический держатель с вставленной в него пластиковой карточкой, на которой значилась фамилия Эндрюс.
«Утром звезды гаснут», — подумала Джинни. Теперь рейтинги — основа жизни. Не то что в старые добрые времена, когда великие актеры были великими актерами.
Она взялась за ручку двери, но вдруг замерла.
С любовником?
Джинни огляделась, но в коридоре никого не было. Она приложила ухо к двери и прислушалась. Ни разговора, ни смеха. Как и следовало ожидать, никакого любовника.
Тем не менее Джинни постучала. Ответа не последовало. Джинни мысленно выругалась. Вот тебе и эмоциональная поддержка. Вот тебе и дочь, которая рада матери в любое время.
Она уже отошла от двери, как вдруг из костюмерной донесся какой-то звук. Джинни вернулась и постучала еще раз.
— Иди, О'Брайен, — послышался из-за двери голос Лайзы. — Я буду через минуту.
Итак, Лайза все-таки здесь. Джинни оправила платье и повернула ручку.
— Лайза! — сказала она, входя. — Лайза, это я, Джинни.
И вдруг она проглотила язык и застыла. Превратилась в ледяную статую. Неподвижную, как памятник на пьедестале. И твердую, как пенис, указывавший на нее из угла комнаты. Большой и очень знакомый пенис. Пенис Брэда. А выше — его живот, грудь, лицо.
Вопль Джинни разнесся по всему павильону:
— Подонок!
Оттолкнув полураздетую дочь, она набросилась на пасынка.
— Джинни! — Лайза с неожиданной силой обхватила мать за талию и потащила назад. — Оставь его!