– Будьте любезны, – Ермунн склонился к конторке, – вы не могли бы оказать мне одну услугу? Только не подумайте, что я преступник, разыскиваемый полицией, или что-нибудь в этом роде.
– А почему мне такое думать, если я вас знаю? Вы ведь из Хаугарда, правда? Я вообще не понимаю, зачем вы живете в гостинице. – У дамы был едва ли не обиженный вид, словно Ермунн нанес ей личное оскорбление тем, что, приехав в родной город, жил в гостинице, а не дома, в своей усадьбе.
– Не то чтобы мне дома не нравилось, отнюдь нет, но… это длинная история. Так вы можете оказать мне услугу? – Ермунн начинал уже терять терпение.
– Выкладывайте, что там у вас.
– Нужно только говорить всем, кто будет меня спрашивать, что я из гостиницы уехал. А я посижу до вечера в ресторане. Но вы никому, ни одному человеку, не должны проболтаться, что я там, ясно?
– То есть вы хотите, чтобы вас не беспокоили? – Дама усекла суть проблемы.
– Да-да, совершенно верно.
– Будет сделано. – В это время зазвонил телефон, и она схватила трубку.
Ермунн устроился в ресторане. Отыскал себе столик подальше, в углу. Заказал порцию вяленой баранины, пиво и стопку водки. Он решил как можно приятнее провести время.
Итак, нет никакого сомнения в том, что его преследуют. Спрашивается лишь, зачем он им нужен? Чтобы Поговорить? Чтобы угрожать ему и оказывать давление? Или для физической расправы, чтобы накостылять по шее, дать в пах, сломать нос? А может, и ликвидировать с помощью «шмайссеров», автоматов и ручных гранат? Поскольку Ермунн не испытывал непреодолимого желания выяснять, в каком именно из этих направлений будет развиваться встреча, он предпочитал до прихода ночного поезда спокойно отсидеться здесь. О том, что он уезжает этим поездом в Осло, знали только он сам, его родители и кассир на железнодорожном вокзале. Родителям он велел – в случае, если им будут интересоваться незнакомые люди, – ни под каким видом не давать его адреса в Осло. Пусть скажут, что он уехал куда-то за границу – скорее всего, в Гватемалу. Туда он как раз не собирался – во всяком случае, в ближайшее время.
Вот влип в историю. Отпив немного водки, он вдруг понял, что по-настоящему до самых последних дней не осознавал всей рискованности затеянной им игры в детектива. Он недостаточно задумывался о последствиях, недооценивал реальности того, что с ним происходило. Ему казалось, что он герой какого-то фильма и может в любую минуту выйти за рамки кадра, сойти с экрана и очутиться в безопасности, в реальном мире. Однако дело-то обстояло не так, далеко не так. Он и находился в реальном мире, который был отнюдь не безопасным, который мог грозить смертью. Отдавал ли он себе в этом отчет? Снимок убитых на мосту ребят был ведь не просто картинкой,