Черный рыцарь (Медейрос) - страница 6

Большой Фредди протер кулаком запыленные глаза.

— А что, папа не в духе, Ирвин?

— Хуже, — грустно сообщил Ирвин. — Я думаю, что он трезвый.

Братья многозначительно переглянулись, восприняв эту новость с глубочайшей серьезностью.

— Чушь! — насмешливо фыркнула Ровена. — Разве ты видел его когда-нибудь трезвым, Ирвин?

Кузен повернулся к ней. В его нежных, как у теленка, глазах светилось слепое обожание.

— Нет. Но я никогда не видел его и таким, как теперь.

Ровена дернула Ирвина за нос с презрительной нежностью.

— Если ты говоришь, что он трезвый, то, скорее всего, ты сам запускал в эль свою жадную лапу.

Ирвин смущенно хихикнул. Другие же громко рассмеялись, представив их пухлолицего кузена, хватающего кружку и пьющего, пьющего запретный напиток, захлебываясь и проливая на себя.

— Папа, наверное, просто голоден, — убежденно произнесла Ровена.

Взгляд, который бросил на нее Маленький Фредди, был настолько лишен малейшего намека на упрек, что она опустила голову от стыда, сожалея о беззаботно растраченном ею летнем дне. При упоминании о еде в желудках у всех поднялось недовольное урчание. Корки черного хлеба, которые они — после долгого поста — окунали в растопленное сало нынешним утром, стали приятным, но, увы, далеким воспоминанием. Ровена, вздохнув, обреченно пошла к стене, на которой висел старый лук со стрелами. Ее остановили слова Маленького Фредди:

— Яблоки, Ро! Мы можем потратить немного. Я запеку их на углях, как любит папа.

С благодарной улыбкой Ровена взяла мешок, который он протягивал ей. Маленький Фредди, казалось, унаследовал столько же разума, сколько было скупо поделено на всех ее остальных старших братьев вместе. Натянув шапку поглубже на уши, Ровена нырнула в сгущающуюся ночную тьму.

Едва за нею закрылась дверь, как глава семейства, спотыкаясь, спустился по лестнице.

«Бог мой! — подумал Маленький Фредди. — Ирвин был прав. Папа никогда не спотыкается, если пьян».

Куда девались его важная походка, затуманенный, напыщенный взгляд? Теперь ноги его с каждым шагом, казалось, вязли в болотной засасывающей жиже, а глаза блестели, как будто наполненные слезами. Линдсей Фордайс, барон Ревелвуд, стоял у подножия лестницы и обозревал своих угрюмых сыновей, как будто видел их впервые.

— Христос всемилостивейший! Я и не знал, что вас такая тьма. — Он протер глаза, как будто надеясь, что часть их исчезнет.

— Нас девять, дядя Линдсей, считая Ровену, — сказал Ирвин, всегда готовый угодить.

Барон вновь оглядел зал.

— А где Ро? Я не вижу ее.

Маленький Фредди отошел от очага:

— Пошла за яблоками, папа.