— Боже Праведный! Не можете же Вы требовать от меня молчания, когда опасность грозит здоровью Клариссы. И даже если будете на этом настаивать, я не подчинюсь.
— Вам не к чему беспокоиться за нее больше меня.
— В самом деле?
Он продолжал сверлить меня взглядом, пока я не почувствовала, что решимость куда-то исчезает. Я поймала себя на том, что болезненно реагирую на смену его настроения. В данный момент на мое состояние, видимо, оказывало влияние воспоминание о вчерашней ночи, его одинокая фигура в коридоре, пожелание спокойной ночи, сказанное мягким тихим голосом. Мне казалось, я не ошиблась тогда. Теперь передо мной сидел совсем другой человек, для которого не существовали нормы поведения, общепринятые для других представителей его класса. Я готова была разрыдаться. Наконец, он сжалился и сказал:
— Скажите, мисс Лейн, какая польза в сторожевых псах, если держать их внутри помещения?
Мне с трудом удалось сохранить естественный тон.
— Здесь не Лондон, милорд. Места тут вроде спокойные, а люди порядочные.
— Вы забыли о диких собаках, которые истребляют овец.
— Но Вы же не держите овец в Холле. Даже если бы у Вас было стадо, мне кажется, здоровье ребенка важнее.
— Вы поступили бы мудрее, если бы занимались своим делом и научили мою дочь отличать фантазии от реальности.
От его менторского тона я рассвирепела.
— Ей только девять лет, к тому же она более наивна, чем другие дети. Вы слишком многого от нее хотите, она не может мыслить, как взрослый человек.
— В некоторых вопросах — возможно, но не в этом. В данном случае очень важно научить ее контролировать свое воображение.
— Почему это так важно?
— Потому что она — моя дочь.
— То, что Вы говорите, — просто высокомерная чушь.
Я поднялась с дивана, намереваясь уйти. Но злость кипела, я должна была завершить мысль.
— Мне казалось, что хороший отец должен лучше заботиться о дочери и ближе к сердцу воспринимать ее невзгоды.
— Не искушайте меня слишком настойчиво, мисс Лейн, — его глаза сузились. — Я могу для начала посчитать Ваш укор забавным, но бывают минуты, когда мне очень не нравится, чтобы меня выводили из равновесия.
— Как еще можно заставить Вас пересмотреть вопрос с собаками?
— Собаки ночью должны охранять дом. Это их работа. Но если это Вас в какой-то степени успокоит, могу сказать, что я приказал Уилкинсу утихомиривать их, когда они начнут поднимать слишком большой шум.
Это заявление показало, что он сам занимался этим вопросом. Почему же он сразу не сказал, а позволил мне сорваться? Если бы я была ему ровня, я бы сказала, что о нем думаю.