Однако надежда тут же испарилась, как только она увидела на полу одежду, в которую она была одета в тот вечер. Кем бы ни был тот, кто принес ее сюда, он раздел ее и облачил в блестящую белую шелковую рубашку, имея при этом возможность и видеть каждый изгиб ее тела. Вырез рубашки оказался нескромно глубоким, низко обнажавшим грудь, а подол, хотя и доставал до самых щиколоток, имел разрезы по бокам, столь длинные, что при каждом шаге открывались бедра.
На мгновение Авриль застыла — у нее свело живот. Сомневаться не приходилось: тот, кто принес ее сюда, имел отнюдь не рыцарские намерения.
Бормоча проклятия, она в страхе бросилась к стене в поисках канделябра или факела — чего-нибудь, чем можно посветить себе, чтобы найти дверь. Ничего похожего нигде не оказалось, но, проклиная все на свете, она продолжала на ощупь вдоль стены углубляться в темную часть комнаты — в надежде отыскать выход.
Под подушечками пальцев проступали витиеватый орнамент, вырезанный в стенных панелях, и странные предметы, развешанные на стене, — каменные фигурки, прохладные кусочки слоновой кости, огромный металлический шлем с зазубринами. И еще лохматая голова какого-то животного с рогом. Вскрикнув от испуга, она отскочила на шаг назад и, тяжело дыша, отвернулась от стены — мало ли на что еще могли наткнуться её пальцы? Авриль начала овладевать паника. Боже праведный, должен же здесь быть какой-нибудь выход!
Теперь она стояла в нескольких ярдах от освещенного очагом круга, но глаза уже привыкли к темноте, и та не казалась больше непроглядной. Авриль различила на противоположной стене, почти у пола, несколько плоских, вытянутых в длину сдвоенных деревянных прямоугольников.
Ее замутненному сознанию понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, что это. Ставни.
Окна! Она бросилась к ближайшему из них и начала шарить в темноте в поисках запора. Нашла! Рванула ставень, распахнув его настежь.
В лицо ей пахнул и зашевелил волосы теплый соленый ветерок. Она увидела ярко светящуюся полную луну, далекие звезды и услышала шум прибоя. Когда глаза снова привыкли к свету, ее взору далеко внизу открылся океан в густой пелене тумана, серебрившегося в лунном мерцании. Получалось, что башня, где она находилась, стояла на утесе, возвышавшемся над морем. Быть может, она где-то неподалеку от Антверпена! Но в следующий момент Авриль осознала, что в поле зрения нет ни одного торгового судна. И не слышно обычного для пристани гомона. Не видно торговцев, спешащих в город на ярмарку. Берег был совершенно пустынным.
И ветерок, ласкавший ей лицо, наводил скорее на мысль о дневной жаре в разгар лета, чем о первых осенних заморозках.