Она медленно попятилась назад, но в это время Захари подбежал к жене.
— Как ты смела! — заревел он. Барбара вскочила на ноги, прикрывая одеждой свою наготу.
— Захари, позволь мне объяснить…
— Объяснить что? Что ты за моей спиной спишь с мужиком! Я уже знаю об этом. — Голос Захари перешел в хрип. — Я люблю тебя! Ты мне нужна, и ты знаешь это! Ты заставляешь меня страдать!
— Вы должны успокоиться, — вмешался Карсон.
— Почему? Хорошо, вы оба можете гадить мне на голову и смеяться над бесхребетным евнухом, когда я уйду!
— Захари, послушай… — умоляла Барбара.
— Нет! Вам больше никогда не придется надо мной смеяться! — Захари поднял 32-дюймовое автоматическое ружье, прихваченное из дома. Пять четких, глухих выстрелов разорвали воздух, затем последовала глубокая тишина, которая, казалось, остановила время.
— Нет! — завопила Бретт, и ее голос эхом отозвался в ночном воздухе.
Барбара упала в обморок, а безжизненное тело Карсона с неуклюже вывернутыми ногами лежало на холодном песке.
Захари бросил ружье.
— Я сделаю так с каждым, — тихо сказал он.
Бретт бросилась бежать, спотыкаясь, падая, разрывая платье. Рыдая, она взбежала вверх и врезалась в собравшуюся там толпу. Руки старались схватить ее, голоса звали, но Бретт, видя сквозь слезы только тело Карсона, пробивалась сквозь толпу.
— Бретт! Что случилось? — Дэвид поймал ее.
Она царапалась, кусалась и визжала, пока наконец, не поняла, что это Дэвид. Затем ее тело обмякло, и она заплакала в истерике.
— Все хорошо. Все хорошо, — повторял он, неся ее домой.
У нью-йоркской прессы был знаменательный день: описание трагедии с Бретт, невинной юной свидетельницей, в центре. После случившегося Лилиан спрятала Бретт в своей квартире в Сан-Ремо, но и там Бретт осаждали бесчувственные репортеры и фотографы, а во сне ее мучили картины страшного события. Такое тяжкое состояние продолжалось до ноября; Лилиан добилась приказа, ограждающего Бретт от постоянного посягательства прессы, которая неустрашимо сконцентрировалась на Барбаре, оставшейся в своей квартире на Пятой авеню. Она никого не видела, даже свою дочь. Излучающая красота Барбары была узурпирована изможденной бледностью. Валиум и алкоголь притупили взгляд ее некогда сверкающих глаз, большие темные круги легли вокруг них, как зловещие тени.
Журналисты хронологически, поминутно описывали развитие событий, никогда не забывая заметить, что она была дочерью Свена Ларсена, влиятельнейшего промышленного магната, а также и то, что она была бывшей женой телевизионной звезды Брайана Норта. Барбара получила великое удовольствие в том, сколько неприятностей им эта история доставит.