Передо мной лежала копия счета по делу из картотеки под буквой «В» — Вэлдон. Вторая часть этого дела — работа над фамилиями, представленными Виллисом Крагом, Лео Бингхэмом, Юлианом Хафтом и Люси Вэлдон (от Мануэля Аптона мы не получили ни одного имени) — эта работа длилась двадцать шесть дней и стоила клиентке 8 тысяч 674 доллара 30 центов, не считая моего жалования.
В списке Люси было 47 фамилий, у Хафта — 81, у Бингхэма — 106 и у Крага — 55. Одна из дочерей Аптона, замужняя, была в списке у Хафта, Бингхэма, но ее не было у Крага. Замужняя дочь Хафта нашлась в списке Люси, но отсутствовала у остальных. Конечно, фамилии в списках дублировались, но всего имелось 148 различных имен, которые составили:
Разделы — Количество — Положение
А — 57 — Не замужем
В — 52 — Замужем, живут с мужьями
С — 18 — Разведены
D — 11 — Вдовы
Е — 10 — Замужем, с мужьями не живут
Другая статистика из тех же разделов определяла женщин, у которых родились дети в интересующее нас время:
Разделы — Количество
А — 1
В — 2
С — 0
D — 1
Е — 0
Женщина из раздела «А», у которой родился ребенок, работала в конторе Крага, но все об этом знали, и ребенок был на законном основании отдан (или продан) в бюро по усыновлению. Саул две недели выяснял: не было ли тут обходных путей, приведших в вестибюль миссис Вэлдон. Женщина из раздела «Д» (вдова) вероятно, представляла проблему для друзей и недругов, но не для нас. Ее муж умер за два года до рождения ребенка, но она принялась его воспитывать, не обращая ни на кого внимания. Я сам его видел.
Два ребенка из раздела «В» (замужем, живут с мужьями) оказались тремя — у одного был близнец. Все они жили с родителями. Фред видел близнецов, а Орри — третьего ребенка.
Кроме матерей, две девушки из раздела «А», две женщины из раздела «В», две из «С» и одна из «Д» в течение интересующего нас времени находились вне дома. Орри пришлось слетать во Францию, на Ривьеру, чтобы узнать об одной из них, а Фреду — в Аризону с расспросами о другой.
В качестве образчика «назойливого любопытства» работа была проделана на должном уровне. И когда в половине четвертого утром в среду 7 июля позвонил Саул и доложил, что последний небольшой пробел с усыновлением закрыт, он сам видел ребенка, и операция завершилась, мы оказались точно там, где были. 12 июня, двадцать шесть дней назад.
Впрочем, с небольшой разницей. Возникло два новых обстоятельства.
Первое, незначительное, состояло в том, что я не был последним, видевшим Эллен Тензер живой. В роковую пятницу она заходила в дом Джеймс Р. Несбит, своей бывшей клиентки еще по тем временам, когда Тензер работала няней. Миссис Несбит не говорила о визите в течение двух недель, потому что не хотела, чтобы ее фамилия появилась в сочетании со словом «убийство». Но, наконец, решила это сделать. Скорее всего, окружной прокурор обещал ей, что ее имя не появится в прессе, но журналисты заполучили его каким-то образом. Однако миссис Несбит ничем помочь не могла. Эллен Тензер зашла и заявила, что ей нужен совет адвоката и попросила миссис Несбит рекомендовать кого-нибудь из адвокатов, на которого можно положиться. Миссис Несбит выполнила ее просьбу, позвонила адвокату и назначила встречу. Но Эллен Тензер к назначенному времени не пришла. Она не сказала миссис Несбит, почему нуждается в адвокате. Имя миссис Несбит на всякий случай было добавлено к списку Саула, но у нее не было детей по крайней мере в течение десяти лет, а у ее двадцатилетней дочери детей вообще не имелось.