Капитан Джексон вышел вперед и надтреснутым голосом, которому он старался придать значительность, произнес:
— С глубоким прискорбием прощаемся мы сегодня с Верным сыном Англии, великим моряком. На всех континентах он утверждал славу нашего оружия… Смерть у диких берегов России оборвала эту прекрасную жизнь.
Он подошел к адмиралу и сделал вид, что целует его. Прощаться с Прайсом подошли и другие офицеры.
По едва заметному знаку капитана Джексона, два матроса столкнули труп адмирала с доски, и, увлекаемый тяжелым грузилом, незаметно спрятанным у ног, он начал скользить вниз. Раздался слабый всплеск воды, и все было кончено.
Так адмирал Прайс, мечтавший об утверждении английского господства на всем азиатском побережье Тихого океана, был похоронен под покровом ночи у негостеприимных берегов России.
После похорон в кают-компании собрались английские и французские офицеры. Некоторое время, сохраняя приличие, все с постными физиономиями переговаривались о Прайсе, вспоминали его хорошие качества, но вскоре все было оставлено: надо было заниматься делами.
На председательском месте, где так недавно восседал Прайс, сейчас был старший среди присутствующих офицеров — адмирал де-Пуант.
Скрытое раздражение англичан и французов друг против друга чувствовалось во всем.
— Причину неудачи вижу в одном, — проговорил французский адмирал: — в нерешительности действий.
Фрегаты стреляли на слишком большом отдалении от русских батарей, и прицельность была слабая.
— Английские суда расстреливали русские батареи почти в упор, — вспыхнув, ответил капитан Джексон. — Нашим огнем подавлена батарея русских на Сигнальном мысу.
— Взаимные упреки ни к чему не поведут, — заметил Паркер. — Надо действовать совместно.
Капитаны судов доложили о потерях, о том, сколько времени потребуется, для того чтобы привести все в полную исправность. Решили, что в трехдневный срок можно будет закончить все работы.
— Я придерживаюсь своей прежней точки зрения, — сказал капитан Джексон. — Победу можно завоевать, громя противника не только с моря, но и с суши. Надо высадить сильный десант и окружить русские батареи.
Де-Пуант сказал, что на пароходе находится русский военный чиновник, который знает расположение батарей.
Лохвицкого ввели в кают-компанию. Никто не ответил на его поклон, никто не попросил его сесть. Офицеры бесцеремонно рассматривали русского чиновника.
— Сколько орудий в порту? — спросил де-Пуант.
— Шестьдесят, — ответил Лохвицкий.
— Где они расположены? Карта перед вами. Лохвицкий подошел к большой карте и торопливо стал указывать места, где находились батареи.