В день военного переворота рассвет был особенно радостным, сияло солнце, что редко случается ранней весной. Хайме проработал почти всю ночь, и к семи утра ему удалось поспать часа два. Его разбудил телефонный звонок, и странно изменившийся голос секретарши окончательно спугнул его сон. Ему звонили из Дворца, чтобы он явился как можно скорее в резиденцию товарища Президента, нет, товарищ Президент не болен, нет, она не знает, что происходит, она следует приказу созвать всех врачей, имеющих отношение к Президенту. Хайме оделся, как лунатик, и сел в машину: благодаря своей профессии он имел право ежедневно получать бензин, иначе пришлось бы ему добираться до центра на велосипеде. Он приехал во Дворец в восемь и удивился, увидев, что площадь пуста, а в дверях правительственного здания расположился отряд солдат, одетых по-боевому, в касках, с оружием в руках.
Хайме оставил машину на безлюдной площади, не обращая внимания на знаки солдат, запрещающих здесь останавливаться. Он вышел из машины, и его мгновенно окружили, наведя на него пистолеты.
— Что происходит, товарищи? У нас война с китайцами? — улыбнулся Хайме.
— Проходите, здесь нельзя задерживаться! Движение запрещено! — приказал офицер.
— Очень сожалею, но меня вызвали из канцелярии Президента, — возразил Хайме, показывая удостоверение. — Я врач.
Его проводили до тяжелых деревянных дверей Дворца, где группа карабинеров несла караул, и разрешили войти. В здании царила тревога будто при кораблекрушении, служащие сновали по лестницам, а личная охрана Президента передвигала мебель к окнам и раздавала пистолеты ближайшему окружению. Президент вышел навстречу Хайме. На нем была боевая каска, которая абсолютно не вязалась с легким спортивным костюмом и итальянскими туфлями. Тогда Хайме понял, что случилось что-то серьезное.
— Морской флот[57] поднял восстание, доктор, — коротко объяснил Президент. — Наступило время борьбы.
Хайме подошел к телефону и позвонил Альбе, сказав, чтобы она не выходила из дома, и попросив ее передать это же Аманде. Больше он уже никогда не говорил с нею, ибо события развернулись поистине головокружительно. В последующий час прибыло несколько министров и политических деятелей из правительства, и начались телефонные переговоры с восставшими: пытались определить масштабы мятежа и найти мирное решение конфликта. Однако к половине десятого Вооруженные силы страны уже находились под командованием военных путчистов. В казармах избавлялись от тех, кто оставался верен конституции. Генерал от карабинеров приказал охране Дворца выйти, потому что полиция тоже перешла на сторону путча.