Он пришел домой мокрый, злой, расстроенный. Узнав, что произошло, Ферула желчно сказала: «Это потому, что тратишь лекарственные деньги мамы на свои капризы. Вот Бог и наказал тебя». В эту минуту Эстебан и увидел ясно: сестра жаждет подчинить его, чтобы и он чувствовал себя виноватым, и понял, что должен спасаться. Брат все больше отдалялся от сестры, она все больше становилась ему неприятна. Его освобождение из-под ее опеки Ферула воспринимала как несправедливость. Когда он влюбился в Розу и она увидела, что брат в отчаянии, словно мальчик, что он просит ее помочь, что снова нуждается в ней, — а он ходил за ней по пятам, умоляя поближе познакомиться с семьей дель Валье, поговорить с Розой, подкупить Нянюшку, — Ферула снова почувствовала себя нужной Эстебану. На время они, казалось, помирились. Но это примирение было недолгим; Ферула быстро поняла, что она стала нужна Эстебану только из-за Розы. И очень обрадовалась, когда он уехал на прииск.
С пятнадцати лет, когда он начал работать, Эстебан смог взять на себя содержание семьи и собирался следовать своему намерению, но Феруле это казалось недостаточным. Ей было тяжко чувствовать себя запертой в пахнущих старостью и лекарствами стенах, просыпаться от стонов больной, следить за часами, чтобы вовремя дать лекарство, постоянно испытывать скуку, усталость, тоску, а ее брат пренебрегал своими обязанностями. Он свободный, он будет счастлив, он добьется успеха. Он может наплодить детей, познать любовь. В день, когда она посылала ему телеграмму, извещая о смерти Розы, она испытала странное чувство, почти радость.
— Ты должен работать где-то, — повторила она.
— Вы ни в чем не будете нуждаться, пока я жив, — ответил Эстебан.
— Легко сказать, — возразила Ферула, вытаскивая застрявшую в зубах рыбную косточку.
— Я поеду в деревню, в Лас Трес Мариас.
— Там все слишком запущено, Эстебан. Я всегда говорила тебе, что лучше продать эту землю, но ты упрям как осел.
— Никогда не следует продавать землю. Это единственное, что остается, когда уже нет ничего.
— Ну, нет. Земля — это просто романтика, а что обогащает людей, так это верный нюх в делах, — возразила Ферула. — Но ты, правда, всегда твердил, что в один прекрасный день отправишься жить в деревню.
— Вот и настал этот день. Я ненавижу этот город.
— Почему ты не скажешь откровенно, что ненавидишь этот дом?
— И его тоже, — грубо ответил он.
— Мне бы очень хотелось родиться мужчиной, чтобы я тоже смогла уехать, — проговорила она с ненавистью.
— Я тоже врагу не пожелаю родиться женщиной, — согласился он.