— Земляки, неужели сомневаетесь, неужели не видите, что перед вами настоящий император матушки России, а нам-то злые языки трепали, что извели его большевики ещё в Тобольске. Лично согласен за его дело постоять, а то куды ж без него Россия? Буду за тебе сражаться, твое величество! Только разреши сказать тебе одно словечко, короткое такое…
Всадник в драгунской мерлушковой шапке, слушавший верноподданническую речь неказистого с виду мастерового, недоуменно пожал плечами:
— Что ж, гражданин, ежели ты никаких каверз в голове своей против меня не держишь, то подойди, да только помни: покусишься на государеву персону на куски тебя потом разрежут.
Ваганов робко двинулся к нему. Двое конников тут же окружили его с двух сторон.
— Что ты, государь, ничего дурного против твоей персоны и в мыслях не держу, — сказал Ваганов.
Стража была готова разделаться с подозрительным мужичком по первому же знаку государя — карабины дулом кверху, а приклады — на бедре, патрон уже давно дослан в ствол. Жрут глазами недотепу, а он подошел поближе и сказал:
— Ваше величество, нужно одно слово вам сказать, но без свидетелей. Очень важное такое слово. Пусть ваши телохранители отъедут, хотя б маленько.
Государь не был бы государем, если бы позволил себе выглядеть малодушным. Только незаметно мигнул конвою, а сам тихонько шпорами тронул коня, отъезжая от стражи.
— Ну, чего хотел сказать? — чуть нагнулся к незнакомцу, сам же правой своей рукой взялся за перевитую рукоять легкой генеральской сабли, клинок которой хлябал в неродных золоченых ножнах.
— Ваше величество, не обессудь и не серчай: есть среди пассажиров человек, который себя за… Николая Романова выдает, за императора. Сам понимаешь, двум царям зараз, да ещё с одинаковыми именами в России не править, вот и рассуди ты своей мудрой царской головой: стоит ли отпускать того самозванного царя восвояси? Он же на каждом углу трубить будет, что не ты, а он — настоящий император.
— Интересно, оч-чень интересно, — выпрямился человек с эполетами в седле и оглянулся по сторонам, как видно, желая убедиться, что рассказ пассажира не коснулся ничьего уха. — Конечно, ты мне этого… самозванца покажешь?
— Само собой разумеется, ваше величество, — сказал Ваганов, радуясь случаю не только избавиться от мести Романова за покушение на его жизнь, но и возможности исполнить то, что не удалось сделать Екатеринбургской чрезвычайке.
— Ну, веди, веди меня к нему, сейчас же, безо всякой канители, приказал «император», а сам уже искал шпорами бока коня, резво ударившего копытом.