И скоро струи пара вырвались из клапанов, в машине что-то застучало, заурчало, запыхтело.
Послышалась команда:
— Пассажиры — по вагона-ам!
А Томашевский все держал гранату в поднятой руке, и глаза «гвардейцев» были устремлены то ли на нее, то ли на привязанный к ней мешочек. И вот вагоны лязгнули, качнулись, сдвинулись вперед и поползли… Гвардейцы, точно зачарованные, пошли по песчаному откосу вслед за вскочившим на подножку Томашевским, а он все не спешил отдать им царский подарок, и лишь когда поезд стал набирать скорость, он дернул за тесемку, опрокинул мешочек открытой частью вниз, и на землю полилась искристая струя камней, которые, точно осколки зеркала, ловили на свои грани цвет заката и в полете казались капельками крови.
Когда Томашевский, вновь укрепив чеку гранаты сохраненным кольцом, вошел в вагон, где гомонили пассажиры, вспоминая пережитое, радуясь, что отделались лишь синяками да потерей части имущества, он прошел в отделение, где сидели Романовы.
— Вам вполне покойно? — спросил поручик.
— Да, вполне. Мы вам так благодарны! — горячо ответила за всех Александра Федоровна, одаривая красавца офицера улыбкой признательности и восхищения.
— А что с Вагановым? — спросил Николай, молча пожимая Томашевскому руку.
Поручик улыбнулся и тихо ответил:
— Нет больше Ваганова, весь вышел… Вы мне разрешите сопровождать вас до Петрограда?
— Буду весьма рад, — сказал Николай. — Садитесь здесь, рядом с Машей.
***
Невестой Николая была Гессен-Дармштадтская принцесса Алиса, родная сестра жены дяди наследника, великого князя Сергея Александровича. Но про Алису знали в России не только со слов её сестры. Она уже как-то приезжала ко двору русского императора, но не понравилась здесь поначалу и уехала назад. Но когда Александр Третий почувствовал приближение кончины, Алису снова пригласили в Петербург. Теперь уже будущий царь смотрел на немецкую принцессу с боiльшим интересом, чем раньше, и разглядел, что Алиса замечательно похорошела, только постоянно выглядела очень грустной. В общем, она произвела на Николая впечатление неотразимое.
День 8 апреля 1894 года — день помолвки Николая и Алисы — был назван женихом в дневнике "чудным, незабываемым днем". И далее наследник записал своей счастливой рукой: "Боже, какая гора свалилась с плеч, какою радостью удалось обрадовать папаi и мамаi! Я целый день ходил как в дурмане, не вполне осознавая, что, собственно, со мною приключилось". А когда Алиса вскоре была вынуждена уехать в Англию, к родне, не находивший покоя Николай сделал в дневнике такую запись: "Я бродил один по дорогим мне теперь местам и собирал её любимые цветы, которые отправлял ей в письме вечером".