Пропуская излишние детали, Фред читал самое необходимое. Иногда он закрывал глаза, чтобы лучше представить прочитанное. И тогда перед его мысленным взором в мельчайших деталях возникали никогда не виданные здания, оживали целые ансамбли, наполнялись шумом улицы и площади.
После короткого перерыва на обед Фред развернул план Мадрида. Теперь, когда ему были знакомы детали, мёртвая схема словно обросла живой плотью. Начиная от аэродрома, Фред медленно путешествовал по городу, не пропуская ни одной улицы, ни одной площади, придумывая все новые и новые маршруты, комбинируя их так, чтобы не спрашивать дорогу у встречных. К концу вечера план так хорошо запечатлелся у него в голове, что город казался знакомым, словно Фреду и впрямь приходитесь бродить по его улицам, посещать музеи, любоваться памятниками и пейзажами.
Не успел Фред поужинать, как его вызвали к Шлитсену. Начальника школы в кабинете не было, и его заместителю представился отличный случай удовлетворить своё пристрастие к велеречивым спичам. Нудно и длинно Шлитсен разглагольствовал о чувстве ответственности, которым должен проникнуться Шульц, вылетая сегодня в Мадрид, о высочайшей чести, которая ему оказана тем, что такая важная миссия возложена на него, об историческом значении самого факта получения документов.
Неизвестно, сколь долго распространялся бы на эти темы Шлитсен, если бы Нунке не вошёл в кабинет. Этот, к радости Фреда, мгновенно перевёл разговор на деловые рельсы.
— Сколько денег вы берёте в дорогу? — прервал он тираду своего заместителя о чувстве благодарности, которое должно жить в груди каждого немца, если тому…
— Я думал, что вопрос о деньгах…
— Вы должны не думать, а знать: если вам приказано быть готовым вылететь в любой момент, это значит, вы обязаны каждую минуту быть готовым выехать на аэродром.
— Простите, герр начальник! Виноват!
— Возьмите! — Нунке бросил на стол пачку банкнот. — Тратьте экономно, но и не прибедняйтесь: возможно, придётся угостить человека, который привезёт багаж…
Дав ещё несколько деловых наставлений, Нунке вышел, но только Шлитсен принялся упрекать Шульца в беспечности, как начальник школы неожиданно вернулся.
— Чуть было не забыл! Вы хоть немного разбираетесь в гобеленах? — спросил он у Фреда уже совсем другим, дружеским тоном.
— Очень мало!
— Жаль! Что же делать? Ладно, рискну! Понимаете, через несколько дней моей жене исполняется… надцать лет — не станем раскрывать женские тайны! Она очень увлекается гобеленами. А Мадрид, говорят, славится ими. Выберите на свой вкус… Нунке положил перед своим подчинённым пятидесятидолларовую бумажку.