— Я, Ингрид, Карл Даноу... Это исполнитель главной роли и главная приманка для зрителей. Жена Карла — Оливия, она — его импресарио. Чертовски практична и упряма, когда дело касается денег. Пожалуй, больше никто. Авторов текста и музыки сейчас здесь нет.
Свою жену Рут он не упомянул.
Я подумал о Карле Даноу. Мне приходилось читать в газетах о его стремительном взлете. За несколько лет безвестный ресторанный певец превратился в звезду с мировым именем.
Я спросил:
— Разве Карл Даноу не в Европе?
— Был, но только что вернулся, буквально вчера.
Оверман провел меня в дом. Когда мы вошли в вестибюль, по изогнутой лестнице поднимались два пожилых безупречно одетых джентльмена. Один был низенький и худой, другой — высокий и толстый. Толстый, с чеканным выражением лица и гривой вьющихся седых волос, имел очень внушительный вид. Он показался мне знакомым. Маленький, со сморщенным лицом, был совершенно лыс.
— Хэлло, Элли, — сказал высокий глубоким приятным голосом. — Боюсь, ваша компания немного шумновата для нас.
Оверман ответил ему улыбкой.
— Что вы, Джудж, они еще не разошлись. Вы еще вообще ничего не успели увидеть!
Маленький, со сморщенным лицом, сказал язвительно:
— Если они поднимут еще больший шум, Элли, то я не поручусь, что еще хоть раз потерплю все это в своем доме.
Высокий положил ему руку на плечо и сказал миролюбиво:
— Мы стареем, Сэм. Давай-ка лучше спрячемся в твои четыре стены и предоставим молодежи развлекаться.
Когда они поднялись по лестнице, Оверман пробормотал, проводив их взглядом:
— До чего очаровательный тип мой тесть!
— Тот, что поменьше!
— Да. Сэм Бэккет собственной персоной.
— А кто второй?
— Джудж Киприано, судья.
Я вспомнил, что видел его портреты в газетах. Киприано был один из самых уважаемых и неумолимых судей Нью-Йорка. Он играл большую роль в кругах, поставивших себе цель искоренить организованную преступность в Штатах.
— Что он здесь делает?
— Он отец Оливии Даноу, — ответил Оверман. — Очень милый человек, поэтому я его и приглашаю. Мой дорогой тестюшка держится за него как за потерянного, а потом вновь обретенного брата. Видите ли, Киприано собирается баллотироваться в городской муниципалитет и Бэккет считает, что для его дел будет полезно иметь такого человека в своих друзьях.
Он бросил взгляд на входную дверь.
— Новые гости... Пожалуйста, чувствуйте себя свободно, а мне придется вас покинуть.
Я прошел в вестибюль, туда, откуда доносился шум. Открытая двустворчатая дверь вела в патио — внутренний дворик с овальным бассейном посредине. В патио было полно народу. Одни пили, другие плескались в бассейне, третьи танцевали под оркестр из трех человек.