Крессида склонилась над полоскательницей, притворившись, что внимательно разглядывает плавающий там кусочек лимона, застигнутая врасплох болезненным чувством ревности, пронзившим ее. Прошло несколько секунд, прежде чем она настолько взяла себя в руки, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Правда? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно непринужденнее. — И что, есть у нее кто-нибудь на примете?
Он пожал плечами.
— Ну, разумеется. Одно из главных неудобств для человека, собирающегося разводиться, — не сразу произнес он эту фразу, — это то, что матери и сестры вечно подыскивают какую-нибудь, по их мнению, «подходящую партию».
Именно поэтому он и не хочет с ней разводиться — он сам говорил об этом. Потому что его брак защищал его от этих женщин. Она посмотрела на массивную серебряную вилку, лежащую у ее тарелки, и подумала, а что произойдет, если она треснет этой вилкой по тарелке так, что та разлетится на тысячи осколков.
— Одно из неудобств, — произнесла она сухо. — Многие мужчины отдали бы за это «неудобство» все на свете.
— Ну, может быть, большинство мужчин так бы и поступили. — Он сделал паузу. — Однако я предпочитаю заниматься охотой сам.
Она удивилась, какой самоубийственный порыв заставил ее задать следующий вопрос.
— А у тебя есть кто-нибудь на примете? — с непринужденным видом спросила она. — Для того чтобы иметь честь родить себе наследника?
Но когда она подняла глаза, то была поражена той яростью, которой горели его глаза.
— Тебе действительно нет до этого никакого дела? — вырвалось у него. — Неужели ты настолько бесчувственная, жестокая?..
— О, похоже, я появилась в самый удачный момент, — раздался низкий голос с американским акцентом. — У вас здесь поединок или можно вмешаться?
У Крессиды отнялся язык, однако Стефано вскочил и, схватив женщину за обе руки, наклонился, чтобы расцеловать, как это принято на континенте.
— Эбони! — воскликнул он приветливо. Эбони, с презрением подумала Крессида, какое претенциозное имя, даже если оно ей и идет.
Женщина была ненамного ниже Стефано — примерно ста восьмидесяти сантиметров ростом, у нее была загорелая шелковистая кожа и гордый вид амазонки. Глаза у нее были темно-шоколадного цвета, однако самой поразительной чертой ее внешности были волосы — иссиня-черные, спадающие до пояса густым волнистым шелковым водопадом. Она спокойно положила свою руку с ярко-красным маникюром на плечо Стефано, и Стефано, который не очень любил случайные прикосновения, похоже, совершенно не возражал.
После короткого оживленного разговора, из которого Крессида была полностью выключена, Стефано, казалось, неожиданно вспомнил о ее присутствии.