— Пожениться? — переспросила она.
— Ну, конечно. Такое чувство слишком редко встречается, чтобы им пренебрегать. Я всегда, — проговорил он тихо, как бы себе самому, — всегда сомневался, что подобное чувство действительно существует. — Он повернул ее руку ладошкой вверх и стал целовать и ласкать ее языком, вызывая дрожь во всем теле. — Я не хочу, чтобы ты была моей любовницей, Крессида, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Ей было девятнадцать, и с дерзостью, свойственной юности, она спросила:
— А как же моя актерская карьера? Темные глаза сверкнули, когда он наклонил голову, чтобы прижаться губами к впадине на ее шее.
— Карьера? — прошептал он. — В данный момент карьера меня интересует меньше всего, дорогая.
— Да нет, я серьезно, — засмеялась она.
— Я тоже. Ты уже почти завершила учебу. Можешь работать, если хочешь. Мы всю неделю будем жить в Лондоне, а с пятницы по воскресенье — в Италии. Так что можешь подогнать свою работу к этому ритму. Ну что, тебе от этого стало легче?
— Даже очень, — ответила она едва дыша.
— А что сделает тебя еще счастливее? — спросил он. — Это? — Его губы опять прижались к ее шее. Он отвел ее волосы и стал целовать в щеку, постепенно приближаясь к губам, она затрепетала в его руках. Его темные глаза были чуть прикрыты, губы так и притягивали; заметив нетерпение ее полуоткрытых губ, он с легкой улыбкой посмотрел на нее. Их разделяли буквально миллиметры, и желание нарастало, как раздуваемый ветром огонь. Она ощутила, как его рука скользит по ее спине, затем ниже, он сильным движением прижал Крессиду к себе так, что она почувствовала, как пульсирует его возбужденная плоть, ее глаза утонули в его черных затуманенных любовью и желанием глазах.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — повторил он хрипло.
— Да, дорогой, да. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Пожалуйста, о, Стефано, о-о-о… — застонала она, чувствуя его огненные поцелуи.
Но он не взял ее до самой брачной ночи, и эти недели до свадьбы оказались настоящей мукой. Крессида то восхищалась, то возмущалась его железной волей, тем, как он мог отстраниться от нее в тот момент, когда они были уже почти на краю бездны.
Родители Крессиды в день ее двадцатилетия приехали в Италию, где состоялось бракосочетание в темной прекрасной церкви в присутствии целой толпы его родственников, которые смотрели на Крессиду, как будто она была существом с другой планеты. Бушевала гроза, шел проливной дождь, гром заглушал слова священника. Даже под зонтиком Крессида промокла насквозь, пока шли к машине; шелковое платье прилипло к телу, как мокрая гофрированная бумага, тюль ее фаты из воздушного облака превратился в промокшую обвисшую тряпку.