У Джентианы от страха свело живот, когда вслед за вопросом ее пронзил горящий взгляд золотых глаз — такой безжалостный и жестокий.
Итак, ему все известно, и он не намерен скрывать свои чувства. Конечно, Дерек, как и его мать, не испытывают к ней большой любви, но прозвеневшее в голосе обвинение болью отозвалось в ее сердце.
— Я уже рассказала миссис Калгривз, что произошло с… с твоим братом, — собравшись с силами, произнесла она. — Пять лет назад она не поверила мне и не верит до сих пор. Более того, продолжает обвинять меня в смерти Эдди. И ты хочешь, чтобы я снова выслушивала оскорбления?
— Мать не поверила тебе, потому что история прозвучала весьма неубедительно. Ты должна была видеть хоть что-нибудь, — ровным тоном ответил Дерек. — К тому же очень странно, что твой отец, присутствовавший при так называемом несчастном случае, в результате которого Эдди погиб, отказался дать показания в суде.
— Не правда! — Джентиана из всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться или не накричать на Рогана. — Он сделал письменное заявление, которое потом забрал следователь в присутствии шефа местной полиции.
— Да, но оба были лучшими друзьями твоего отца, — возразил он.
Самолюбие не позволило Джентиане признать справедливость этого замечания.
— Не забывай, что через две недели после расследования мой папа умер.
— Знаю. — В голосе Дерека не прозвучало ни тени сочувствия. — Моя мать просила передать, что больше не винит тебя; сомневаюсь даже, что она вообще когда-либо имела серьезные подозрения на твой счет. Ее сильно потрясла смерть Эдди, и теперь она сожалеет, что оскорбила тебя под воздействием гнева и горя. Ей просто необходимо знать правду, потому что она очень больна.
Джентиана почувствовала угрызения совести, когда вспомнила усталое, несчастное лицо пожилой дамы, ее белые волосы, пять лет назад бывшие совершенно черными.
— Мне очень жаль, — с трудом произнесла она. Но что миссис Калгривз делала в отеле?
Ждала сына? Нет, вряд ли, ведь ее окружала целая группа спутников…
— Это заставит тебя изменить решение и рассказать правду? — Заметив ее неуверенность, Дерек сам ответил:
— Вижу, что нет. Ты ведь совершенно не обязана беспокоиться о ней.
— Ты меня шантажируешь, — хмуро отозвалась Джентиана, и так чувствуя себя не на высоте положения.
— Всего лишь говорю то, что есть. — Ни один мускул не дрогнул на его словно окаменевшем лице.
— Тебе не было никакого смысла приплывать сюда, потому что мне все равно нечего добавить. Я уже все сказала. И пожалуйста, уходи.