Только когда трое забулдыг растворились в темноте, Саманта медленно начала выходить из глубокого шока. Прислонившись к грязной стене какой-то лачуги, она дрожала всем телом.
— Спасибо, — едва слышно прошептала девушка.
— Не за что. — Синтия мягко обняла Саманту за плечи. — С вами все в порядке?
— Спасибо… спасибо вам…
— Что, черт возьми, вы здесь делаете?
— Я… это… — Саманта прикрыла глаза. — Это очень трудно объяснить.
— Попробуйте. Я добросовестный слушатель.
Отдышавшись, Саманта внимательно посмотрела на свою спасительницу.
— Так это вы… прислуживали ему за столом, — выдавила она из себя.
— Кому?
— Моему… — Она осеклась. Как она могла назвать Ремингтона? Он не был ее мужем, не был даже женихом. Честно говоря, он относился к ней как к ребенку, который создает в жизни дополнительные трудности. И разве она могла объяснить этой женщине, что Ремингтон является рыцарем ее сердца, ее героем. — Джентльмену за дальним столиком. Ремингтону Уорту. Графу Гришэму, — наконец вымолвила она.
— Ах вот оно что, — улыбнулась Синтия. — Вы озабочены верностью своего мужчины. Я бы не принимала его посещения этого заведения близко к сердцу. Я уверена, что вы для него находитесь на первом месте, что он водрузил вас на пьедестал. К несчастью, всеми мужчинами руководят в первую очередь низменные желания. Занимаясь сексом, они полагают, что выполняют обязанность, возложенную на них Господом.
— Если вы так думаете, почему вы потворствуете этому?
Синтия подавила в себе желание быть искренней.
— Ответ мой был бы слишком ужасен. Вряд ли вам было бы приятно услышать его.
— Что было мне неприятно услышать? То, что вы вынуждены угождать мужчинам, чтобы заработать на кусок хлеба? Но ведь вы сами это выбрали…
— Выбрала? — Горечь клокотала в словах Синтии. — Неужели вы думаете, что я добровольно выбрала такой способ жить? Нет, дорогая леди, меня вынудили этим заниматься.
— Так вас принудили ложиться в постель с мужчинами? — с ужасом спросила Саманта.
— Я же предупреждала: правда ужасна и неприглядна.
— Как это прискорбно… Никогда не могла бы вообразить… — Забыв о своих несчастьях, Саманта протянула руки, чтобы обнять свою заступницу. Синтия накрыла белую, мягкую ладошку Саманты своей натруженной рукой. Две руки — две судьбы. Неожиданно боль и обида, скопившиеся в сердце Синтии за последние несколько недель, хлынули наружу слезами.
— Простите меня… обычно я не плачу перед первым встречным…
— Я не первая встречная, — участливо прошептала Саманта. — Вы только что спасли мне жизнь. Кроме того, я тоже добросовестный слушатель.