— Как видишь, со мной все в порядке. Так что отправляйся спать.
Он свесил ноги с кровати. Рубашка у него была расстегнута и обнажала волосатую грудь. У Кесси мгновенно пересохло во рту, но она не отвела взгляда.
Он, не обращая на нее никакого внимания; прошел к столику, где стоял наполовину опустошенный графин с бренди.
Кесси и сама не помнила, как оказалась рядом с ним. Габриэль продолжал игнорировать ее, но стоило ему наклонить графин, чтобы наполнить свой бокал, как она решительно вцепилась в него.
— Пожалуйста, Габриэль! — взмолилась она. — Вы уже достаточно выпили сегодня.
Он рывком повернулся к ней. Глаза его зажглись гневом:
— Больше чем достаточно, янки. Тут ты права. Есть и другие способы заставить мужчину забыть про свои проблемы. Может, возьмешь на себя роль утешительницы?
Он обхватил ладонью ее грудь. Кесси едва не завопила от страха.
— Не хочешь? Я так и думал. — Он презрительно оттопырил губу.
Убрав руки, он снова повернулся к графину. Кесси изрядно трусила, но решила не отступать. Она стиснула его пальцы.
— Пожалуйста!.. Вы ничего не добьетесь, если будете пьяны.
— Боже, янки, да ты и понятия не имеешь, какое чудодейственное средство — бренди! Поразительно, ведь ты столько времени проработала в баре.
Кесси сдержалась, запретив себе реагировать на его язвительные выпады, хотя его насмешки всегда били в цель без промаха, о чем он, конечно, знал.
— Поскольку ты не желаешь присоединиться ко мне в постели, то, может, хотя бы выпьешь за компанию?
— Нет!
Он прищурился, мрачнея прямо на глазах.
— Тогда советую тебе немедленно вернуться в свою постель.
Она упрямо замотала головой. Чертыхнувшись, Габриэль попытался отцепить ее пальцы. Но Кесси отреагировала раньше. Она обеими руками обхватила его у локтя, чуть не повиснув на нем. Он сразу же напрягся так, что мышцы под ее пальцами стали твердыми, как камень.
— Ты зачем пришла сюда? Захотелось понаблюдать, как я накачиваюсь спиртным?
— Конечно, нет!
Он уставился на нее так, словно решил выяснить всю ее подноготную. Ей следовало бы немедленно удалиться к себе, как он того и требовал. Потому что глаза его засияли, словно расплавленное серебро. В них было все: злость, отчаяние и что-то еще, что пугало больше всего. Она прекрасно понимала: Габриэль вот-вот сорвется, потеряет контроль над собой… И все же непонятная сила удерживала ее рядом с ним, ибо она не могла избавиться от ощущения, что если отвернется сейчас, то уже никогда не достучится до него.
— Я рад, что мы уехали из Лондона, — вдруг заявил он. — Я ненавидел всех этих юнцов, распускавших сопли, когда они глядели на тебя. А сами в это время гадали, такие ли у тебя сладкие и мягкие губы.