Пока летчики выходили, направляясь к ожидавшему их Б-29, к Деннингсу подошел генерал Харольд Моррисон, специальный уполномоченный генерала Лесли Гровса, главы Манхэттенского проекта.
Моррисон некоторое время внимательно изучал лицо Деннингса. В глазах пилота можно было заметить усталость, проступавшую в тенях вокруг век, но они горели нетерпением приступить к выполнению порученной миссии. Генерал протянул ему руку.
— Удачи, майор.
— Спасибо, сэр. Мы сделаем эту работу.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь, — произнес Моррисон, стараясь придать своему лицу выражение уверенности. Он ожидал ответа от Деннингса, но пилот промолчал.
После нескольких секунд неловкого молчания, Деннингс спросил:
— Почему мы, генерал?
Улыбка Моррисона была едва заметна.
— Хотите отыграть назад?
— Нет, мой экипаж и я позаботимся, чтобы дело было сделано. Но почему мы? — повторил он свой вопрос. — Простите меня, сэр, что я это говорю, но мне трудно поверить, что мы — единственный летный экипаж в Военно-Воздушных Силах, которому вы можете доверить пронести атомную бомбу через Тихий океан, сбросить ее в центре Японии и затем приземлиться на Окинаве, имея в баках едва ли больше, чем пары бензина.
— Лучше, если вы будете знать только то, что вам было сказано.
Деннингс прочитал дурное предчувствие в глазах и голосе этого человека.
— Дыхание матери. — Он произнес эти слова медленно, без всякого выражения, как будто повторил название некоего невыразимого ужаса. — Какая извращенная душа предложила это треклятое кодовое название для бомбы?
Моррисон безропотно пожал плечами.
— Я думаю, это был президент.
Через двадцать семь минут Деннингс смотрел вперед через ветровое стекло, по которому туда-сюда сновали дворники. Дождь усилился, и через влажную пелену он мог видеть не далее чем на две сотни ярдов. Обеими ногами он жал на тормоза, разгоняя двигатели до 2200 оборотов в минуту. Бортинженер сержант Роберт Мосли доложил, что четвертый двигатель вращается более чем на пятьдесят оборотов медленнее, чем нужно. Деннингс решил проигнорировать это сообщение. Несомненно, что в этом незначительном снижении оборотов виноват влажный воздух. Он снова перевел секторы газа на холостой ход.
Сидевший в кресле второго пилота справа от Деннингса Морт Стромп подтвердил разрешение башни управления полетами на взлет. Он опустил закрылки. Два члена экипажа в боковых турелях подтвердили, что закрылки стали на место.
Деннингс протянул руку и включил селекторную связь.
— Ну, ребята, трогаемся.
Он снова перевел секторы газа вперед, при этом немного прибавив оборотов левым двигателям по сравнению с правыми, чтобы компенсировать огромный кренящий момент. Затем он отпустил тормоза.