Как акула, бросающаяся на раненого кита, Окинага приблизился на расстояние мили к бомбардировщику. Тот летел, как ни в чем не бывало, не пытаясь уйти от преследования. Экипаж, похоже, уснул или имел склонность к самоубийству.
У Окинаги уже не оставалось времени играть в загадки. Огромные крылья бомбардировщика маячили прямо перед ним. Он довел до упора сектор газа своего «Мицубиси А6М Зеро» и на вираже пошел вниз. Истребитель слушался его с изяществом ласточки, двигатель системы «Сакае» мощностью 1130 лошадиных сил мчал его в точку чуть позади и ниже лоснящегося, сверкающего Б-29.
Хвостовой стрелок слишком поздно заметил истребитель и попытался открыть огонь. Окинага наткал на гашетку на рукоятке управления. Его самолет вздрогнул, когда два пулемета и две двадцатимиллиметровые пушки начали разносить в клочья металлическую обшивку и человеческую плоть.
Легкое прикосновение к рулю направления, и его трассирующие пули нашли дорогу к крылу и третьему двигателю Б-29. Обшивка разорвалась и отлетела прочь, масло хлынуло через отверстия, за ним вырвалось пламя. Бомбардировщик, казалось, на секунду замешкался, затем накренился набок и, войдя в штопор, начал падать в океан.
Лишь после отчаянного крика хвостового стрелка и его короткой очереди «демоны» поняли, что их самолет атакован. Они не имели ни малейшей возможности узнать, с какого направления на них напал вражеский истребитель. У них почти не было времени оправиться от изумления, когда снаряды «Зеро» вонзились в правое крыло.
Стромп издал сдавленный вопль:
— Мы падаем!
Деннингс кричал в переговорное устройство, одновременно пытаясь выровнять самолет:
— Стэнтон, сбрасывай бомбу! Сбрасывай эту чертову бомбу!
Бомбардир, прижатый к своему прицелу центробежной силой, завопил в ответ:
— Она не выпадет наружу, если ты не выровняешь машину.
Двигатель номер три уже был охвачен пламенем. Внезапная потеря двух двигателей, оба из которых находились с одной стороны, продолжала кренить самолет, пока он не встал на одно крыло. Работая совместно, Деннингс и Стромп сражались с рычагами управления, стараясь поставить машину горизонтально. Деннингс изо всех сил тащил на себя секторы газа, выправил крен, но теперь оба оставшихся мотора заглохли. Наступила давящая, терзающая душу тишина.
Стэнтон сумел занять нормальное положение в своем кресле и открыл бомболюки.
— Держи машину ровно, — умоляющим тоном сказал он. Не тратя времени на установку прицела, он нажал на кнопку сбрасывания.
Ничего не произошло. Свирепое скручивающее усилие деформировало фюзеляж и заклинило бомбу в ее тесном отсеке.