Слияние их красивых обнаженных тел было необузданно, полно безграничной страсти и непередаваемо прекрасно…
И тут, словно из самых глубоких тайников души Кейна, вырвался приглушенный стон и полились бессвязные слова:
— О Господи! Ты моя, Эбби… моя… Ты ведь сама это понимаешь, не так ли… только моя…
Вновь и вновь без устали ее бедра неистово и упорно сливались с его бедрами. Нежные и сильные пальцы Эбби скользили по гладким и упругим, как канаты, мышцам тела Кейна. Он чувствовал, как по его спине пробегает чувственная дрожь. Наконец Кейн не выдержал и, содрогнувшись, не в силах дальше сдерживаться, исторг из себя в ее лоно обильный жгучий поток.
Совершенно обессиленный и измученный, Кейн оставил Эбби, запечатлев перед тем благодарный поцелуй на ее полураскрытых губах. Она все еще тяжело дышала, судорожно втягивая воздух. Кейн протянул к Эбби руку.
От его прикосновения Эбби замерла, затем, отвернувшись от него, села в постели. Ее плечи судорожно поднимались и опускались от сдавленных рыданий.
— Эбби? — испуганно позвал Кейн.
Она вскочила на ноги и, прежде чем повернуться к Кейну, схватила с кровати одеяло, прикрывая им свою наготу. В глазах у нее стояли слезы. Из груди вырвались рыдания.
— Как ты мог так поступить со мной? — воскликнула Эбби. — Неужели ты действительно думал, что, соблазнив меня, ты сможешь заставить меня изменить свое решение?
Кейн тоже молниеносно вскочил на ноги. Крепко стиснув зубы, он потянулся за брюками.
— Соблазнить тебя? Что за чепуха, черт возьми?
Единственное, чего мне хотелось, это показать тебе, как хорошо нам вместе. Я так же нужен тебе, Эбби, как ты нужна мне.
— Нет! — Было очевидно, что сейчас дело касалось не их взаимных чувств, а гордости Эбби, которую он так больно задел. — Сколько нужно повторять, что я порвала с тобой, Кейн?! Ты меня слышишь? Пускай теперь половина этого ранчо является твоей собственностью, но ведь я — не твоя собственность! Я хочу, чтобы ты ушел, Кейн, из моей постели, из моего дома.
Уходи… Уходи и никогда не возвращайся! — Эбби плакала, но Кейн был слишком ошеломлен и разъярен ее словами. Он был просто не в состоянии хладнокровно мыслить и попытаться ее успокоить. Кое-как натянув рубашку и брюки, ни слова не говоря, Кейн схватил сапоги и быстро прошел мимо Эбби к двери.
Только очутившись на улице, он дал волю бушевавшим в его душе чувствам. Ужасные ругательства сотрясали воздух. С жестким блеском в глазах Кейн оглянулся на дом.
Эбби ясно дала ему понять — она считает, что между ними все кончено. И Кейн уверен, что скорее все грешники в раскаленном от жары аду замерзнут от холода, чем Эбби признается в своей не правоте.