Голова Эбби была опущена, но он видел, что ее длинные ресницы мокры от слез и что она пытается унять дрожь губ. В сознание Кейна внезапно ворвался голос:» Сэм приехал на ранчо в поисках Диллона, но вместо него он убил папу «.
Кейн медленно опустил Эбби на землю, позволив ей стоять самостоятельно, но все же не выпуская ее из своих рук. Он удерживал Эбби, положив руки ей на плечи.
— Сэм-Удавка? — хрипло спросил Кейн.
Эбби кивнула. Он одновременно и услышал, и почувствовал ее неровное дыхание. Хотя Эбби говорила очень тихо, Кейн уловил в ее голосе легкий упрек:
— Я… я уже сказала тебе об этом. Неужели ты мне не поверил?
Кейн действительно не поверил, но он не мог ей в этом признаться, во всяком случае, не сейчас. Что-то опасное, что-то очень грозное, что-то, чего он не понимал, навалилось на него. Кейн боролся с желанием поближе привлечь Эбби к себе и дать ей возможность выплакаться, если ей этого хочется.
Он выругал себя самыми скверными словами за свою нерешительность. Почему, черт побери, он должен волноваться, если она страдает? Ведь он ее совсем не знает, более того, и не хочет знать. Она колючая и высокомерная. Самая трудная женщина, с которой он когда-либо имел несчастье встретиться. И все-таки Кейн не мог не обратить внимания на мольбу в этих обиженных голубых глазах, а эти нежные дрожащие губы… или это просто уловка, чтобы добиться того, чего она хочет?
Уже второй раз, с яростью подумал Кейн, она заставляет его чувствовать себя так неуютно — второй раз за один и тот же день! Будь он проклят, если снова станет плясать под ее дудку. И, безусловно, он никогда больше не позволит ей угрожать ему его же револьвером!
Кейн отпустил Эбби. Выражение его лица посуровело, — Тебе лучше лечь спать, если ты хочешь отправиться в путь рано утром. — Кейн невозмутимо произнес эти равнодушные слова. Эбби ничего не ответила, и он, приподняв темную бровь, язвительно заметил:
— Если только ты не собираешься сделать кое-что более умное, а именно — отправиться назад тем же путем, каким мы сюда приехали.
Глаза Эбби засверкали. Его сарказм был ей почти приятен. На какое-то мгновение, когда Кейн держал ее в своих объятиях, Эбби ощутила странное желание прижаться лицом к его крепкой шее и дать волю горьким слезам, не беспокоясь из-за того, что он является свидетелем ее слабости.
Но сейчас Эбби распрямила плечи и подняла подбородок. Она не знала, что кроется за резкой переменой в поведении Кейна. Впрочем, было глупо ожидать сострадания от такого человека. Он просто не может понять, как мучительно она переживает потерю отца.