Перед Эбби стоял высокий ковбой с бакенбардами и с нескрываемым удовольствием рассматривал ее.
Хотя поведение этого человека было скорее дружелюбным, чем угрожающим, в голове у Эбби тут же промелькнул образ Джейка с его плотоядным взглядом. Она вздрогнула.
Вдруг твердые как сталь пальцы сомкнулись на руке Эбби, и она оказалась крепко прижатой к сильному мужскому телу.
— Извини, приятель, — послышался над ее ухом знакомый резкий голос. — Эта леди занята.
Ковбой перевел взгляд с талии Эбби, за которую с видом собственника держал ее Кейн, на его серебристо-серые глаза, где мерцал предостерегающий огонек. Он сдержал волнение и дотронулся до своей шляпы в знак извинения.
— Я не хотел посягнуть на чужую собственность, мистер. — Ковбой примирительно поднял вверх руки и отошел.
— Ничего страшного, — бросил Кейн.
Он повел Эбби к столику в дальнем углу и усадил ее.
Когда он сел напротив нее, Эбби вздернула подбородок.
— Вряд ли я занята, — сухо проговорила Эбби. — Более того, я нанимала тебя как проводника, а не как опекуна. А тот человек показался мне очень милым — что, если мне хотелось пообедать с ним?
— Извини меня за то, что я оказал тебе эту услугу — или, скорее, оказал услугу Диллону. И, безусловно, ты занята, миледи, хотя мне непонятно, почему, черт возьми, я должен тебе об этом напоминать.
Но если ты так хочешь, — стул под ним заскрипел, как и его голос, — тебе решать, ты — хозяйка.
Эбби вскочила на ноги одновременно с Кейном.
Когда он хотел пройти мимо нее, она, не думая, схватила его за руку.
— Кейн… подожди!
Он застыл на месте. Голос Эбби звучал необычно, с каким-то удивительным придыханием. Мускулы на его руке напряглись под ее пальцами, которые заскользили по руке Кейна. Взгляд Эбби был устремлен на курчавившиеся в вырезе рубашки волоски. Она уловила исходивший от Кейна запах мыла и чего-то неуловимо мужского — значит, он тоже принял ванну. На чисто выбритом лице выделялись твердый подбородок и плотно сжатые, красиво очерченные губы. Эбби вряд ли смогла бы определить, был ли Кейн красив в классическом понимании этого слова, но уж точно в нем была какая-то грубая, покоряющая красота.
Кончиком языка Эбби быстро облизала губы.
— Прости! — запинаясь, чуть слышно проговорила она. — Я не должна была говорить… то, что сказала.
Внезапно она замолчала, не в силах заставить продолжать и открыто признаться, что не права. Обычно она была такой… такой упрямо безрассудной. Ей казалось, что Кейн видит в ней лишь только все самое дурное.
Эбби с трудом перевела дух.
— Не уходи, — произнесла она еще тише. — Пожалуйста.