– А как зовут режиссера, вы помните? – в тон ей поинтересовался он.
– Да. Ваша фамилия Хейли. А вот имя я, честно говоря, не разобрала как следует. Люд, если я не ошибаюсь?
– Совершенно верно. Сокращенно от Людвига. Людвиг, – церемонно поклонился он и, приподнявшись, щелкнул под столом каблуками. – Моя мама была не только одаренной пианисткой, но и большой почитательницей Бетховена. Впрочем, могло быть и хуже. Страшно подумать, как бы меня назвали, если бы она любила Диттерса фон Диттерсдорфа.[1] У вас красивая улыбка, Джоанна. Когда вы возвращаетесь из Амстердама?
– Недели через две, – неуверенно пробормотала она, застигнутая врасплох внезапной переменой в его тоне.
Вдруг Джоанна заметила Ферн, курившую возле стойки бара и явно дожидавшуюся, пока она уйдет. На этот раз Джоанна поднялась решительно.
– Теперь мне действительно пора. Я и так уже задержалась. Босс начнет скучать без меня.
– Я тоже буду скучать без вас, – прошептал ей Люд на ухо, набрасывая на плечи синюю накидку.
Джоанну охватила дрожь страстного желания. Это невозможно! Ведь она едва знакома с этим мужчиной!
Люд пронзил ее лучистым взглядом, сулящим осуществление самых несбыточных фантазий.
– Я позвоню вам, Джоанна. Или вы позвоните мне. – С этими словами он протянул ей свою визитную карточку.
– Да, спасибо, – словно со стороны она услышала свой предательски дрогнувший голос.
Какое-то сумасшествие! Разве можно так откровенно проявлять интерес к незнакомому мужчине? По правде говоря, ни одному мужчине давно уже не удавалось пробудить в ней интерес. Может быть, поэтому в ней так внезапно закипела кровь? Нет, вряд ли. Люд вел ее к двери, и Джоанна не могла не заметить, что женщины, сидящие за столиками, провожали ее спутника восхищенными взглядами. Почему? Он не был ни особенно красив, ни безупречно сложен. Правда, его глаза иногда вспыхивали дьявольским огнем, но черты лица были скорее заурядны, как и прямые каштановые волосы, коротко подстриженные по последней моде. Грубоватая кожа придавала его лицу мужественности, хотя кого-нибудь другого могла просто испортить. Должно быть, дело в той энергичной самоуверенности, с которой он держался и носил свой подчеркнуто дорогой костюм: кремовый пиджак, кашемировая водолазка с высоким воротом, супермодные ботинки.
– Увидимся позже, Джоанна. – Люд коснулся губами ее щеки.
Она не осмелилась поднять на него глаза, поспешно вышла на улицу и только там, бросив взгляд на визитку, убрала ее в сумочку.
«У вас красивая улыбка, Джоанна».
В возрасте восьми лет близнецов заметили представители телевидения Далласа и уговорили сняться в рекламном ролике. Тетя Салли, переехавшая жить к ним после смерти их матери, с восторгом отнеслась к возможным перспективам этого теледебюта. Она без умолку болтала всю дорогу, пока везла девочек на студию в своем битом, видавшем виды фургоне.