Ким встала из-за стола, и они долго смотрели друг другу в глаза.
— Но это будет означать вероломство по отношению к той, которая дала мне работу, — наконец произнесла она.
— Работу дал вам я, — сказал он. — И жалованье тоже буду платить я!
Ким отвернулась, почувствовав не просто неприязнь, а нечто большее.
— Я должна подумать над этим, — твердо заявила она. — А пока, если не возражаете, я бы хотела подняться к себе. День сегодня выдался очень утомительный.
— Разумеется.
Он открыл перед ней дверь, неожиданно став воплощением вежливости. Но она не обманулась на его счет, потому что прочитала в серых глазах насмешку. Холодную расчетливую насмешку.
— Я готов увеличить вам плату, если вы сделаете так, как я прошу. Я богат, и деньги для меня не имеют значения… Вы прямодушны, я не могу этим не восхищаться. Но есть много других молодых женщин, вроде вас, которые умеют стенографировать и печатать, и в случае необходимости я без колебания найду вам замену. Не прекословьте мне, и можете в комфорте провести здесь полгода.
Ким прошла мимо него, шагнув через порог.
— Спокойной ночи, мистер Фейбер, — произнесла она, а он стоял и смотрел, как она поднимается по лестнице.
Все это случилось вчера, а утром Ким ощутила тяжесть его слов.
Ее разбудила внимательная горничная, предложившая даже приготовить ванну, если бы Ким захотела воспользоваться случаем, разлениться и ничего не делать самой. За окном стояло ясное январское утро, и от Лондона, где она жила в двухкомнатной квартирке, ее отделяло несколько сотен миль.
Ким распахнула окно в спальне и выглянула наружу. И снова ощутила влажный аромат прораставшей зелени. Солнечный свет позолотил террасу; огромные каменные пазы, из которых летом будут литься каскады цвета и запаха, выглядели удивительно изящно на фоне бархатной зелени лужаек, протянувшихся до озера. А за озером высился лес, все еще не растерявший осеннего великолепия.
Все поражало красотой — и туманные вересковые низины, и далекие холмы, окружавшие этот прелестный дом, и парки; внизу на аллее поджидал черный лимузин, чтобы отвезти хозяина этого великолепия туда, где царят суета и шум. Туда, где, вероятно, у него роскошный офис, работающий четко, как часы, где трудится он сам. Работает для того, чтобы приумножить состояние семьи… Семьи, которая стала известна благодаря суровому на вид человеку, чей портрет сразу привлекает внимание любого, кто окажется в огромной столовой.
Ким поразило, что Гидеон Фейбер так слеп. Неужели он всерьез полагает, что в жизни есть место только одному: погоне за деньгами, и что самое главное — обладать умом, способным добыть как можно больше денег?