Это напомнило Ким, что она должна передать сообщение Роберта Дункана, которое он получил по телефону.
— О Господи! — воскликнула миссис Фейбер, — это значит, снова неприятности с Ферн… Моя внучка, знаете ли. Посещала школу совместного обучения, и иногда с ней довольно трудно. Мальчики, знаете ли… Их была целая вереница!
А теперь, кажется, все серьезно.
— Вы имеете в виду, что она хочет выйти замуж? — спросила Ким.
Миссис Фейбер энергично закивала.
— Боюсь, весьма неподходящий молодой человек… Ни денег, ни происхождения. Вообще ничего! Мы скрываем это от Гидеона.
Ким поняла почему. «Брак — удел немногих», — говорил старший Фейбер. Он гордился, что у его племянницы хорошая голова. Он хотел, чтобы она сделала карьеру, а она собирается замуж… Что вполне понятно, если вам семнадцать и вы по уши влюблены! Миссис Фейбер тяжело вздохнула.
— Ох-ох-ох, — сказала она. — Нериссе придется очень нелегко! Неудивительно, что она вчера позвонила. Боб очень мил, что скрывает от Гидеона… Хотя, конечно, он знает, на что способен Гидеон. Может быть сейчас, когда он уехал, она позвонит мне. Нужно постараться придумать, как утешить ее.
Ким внимательно смотрела на хозяйку. Та казалась искренне обеспокоенной делами дочери, и впервые в серых глазах потухли веселые огоньки. Она откинулась в кресле и покручивала бриллиантовый солитер на мизинце левой руки, а часы на камине деликатно отсчитывали минуты, нарушая тишину, царившую в комнате. Затем суетливо вошла Траунсер, неся на подносе какое-то питье для хозяйки и кофе для Ким, и пожилая дама, случайно остановив взгляд на телевизоре, видимо, вернулась из далекого прошлого, куда ее унесли мысли. Она подалась вперед и вновь беззаботно защебетала:
— Я так люблю смотреть телевизор, а вы, дорогая? Особенно вестерны… Они такие захватывающие! И пьесы, где есть убийства! По-настоящему хорошее убийство меня приводит в восхищение!
Поймав взгляд Ким, Траунсер поинтересовалась, подать ли сливки и сахар к кофе. Ким машинально ответила «да», Траунсер выразительно тряхнула головой и удалилась.
Следующие полчаса миссис Фейбер болтала о пьесах, книгах, светской хронике, которую она никогда не пропускала, затем задала несколько несвязных вопросов Ким о ее жизни и образовании, а когда услышала, что ее секретарша дочь Люсьена Ловатт, то пришла в восторг.
— Ах, дорогая, я когда-то следила за его успехами с высочайшим интересом, — призналась она. — Нет лучшего зрелища, чем мужчина на лошади… Я люблю и лошадей, но мужчина на лошади — нечто особое. Однажды мне сделал предложение самый красивый мужчина из всех, кого я знала в моей жизни, когда мы оба ехали верхом в маленькой роще, надвигались сумерки, мы выехали на широкое поле… Я никогда не забуду этого!