Крыса все понял.
Он в то время стоял рядом с известным всему порту стрелком Недорезанным.
Он встретил его за пять минут до этого. Недорезанный был сильно навеселе и, как рождественский дед, увешан и нагружен всяким добром. Через плечо у него висели наподобие хомута несколько связок сушеных грибов, из карманов грязного пальто выглядывали коробка с финиками, пачка листового турецкого табаку, мандаринки, кусок шелку, а из-под мышки – золотое горлышко бутылки с редерером.
Крыса остановил его и, указывая на бутылку, сказал ему:
– Угости, товарищ, щимпанским! Помнишь?… Вместе уголь грузили!
– Чудак! – пожал плечами Недорезанный. – Пошел бы вон туда! – Он указал ногой на пакгаузы, облепленные людьми, как муравьями. – Там этого… щимпанского, малаги и всяких портвейнов до черта! Хоть распоясывайся и купайся!
– Не хочу! – помотал головой Крыса.
– Фу-ты! – рассердился Недорезанный и, ударив золотое горлышко бутылки о камень, крякнул повелительно:
– Скорее подставляй кучму!
Крыса подставил свою облезлую баранью шапку, выкруглив ее, как чашу, и тот наплескал в нее шампанского. Он расправил рукавом свои спутанные, грязно-бурые усы, крякнул и хотел уже поднести драгоценный нектар ко рту, как вдруг увидал эти красные лампасы и холодные стальные иглы.
– Видишь? – сказал он дрожащим шепотом Недорезанному.
– Что? – спросил тот с беспечностью пьяного.
– Солдаты… Вон и казаки…
– Ну так что?
– Душу отнимут, товарищ… Плейтуем – бежим!
– Ишь что выдумал!
Мимо них с гиком и свистом, с факелами в руках пробежало человек сорок. Они ворвались в управление капитана порта.
Послышался звон стекол, треск оконных рам, дверей, и управление вмиг вспыхнуло, как стог сена.
– Уррра! Ай да золотая рота! – заорал, вскинув высоко кверху левую ногу и руку, Недорезанный.
– Чего же не пьешь? – спросил он Крысу. Крыса, держа в обеих руках импровизированную чашу, не сводил глаз с красных лампасов.
«Дзинь!» – послышалось вдруг.
Что-то с сильным звоном шлепнулось о бутылку, которой Недорезанный в экстазе потрясал в воздухе, и она разлетелась вдребезги.
– Черт! – выругался Недорезанный.
– Пуля, – с трудом выговорил Крыса.
Недорезанный нагнулся. Он хотел подобрать пулю, но в это время другая шлепнулась ему в лоб. Недорезанный упал навзничь.
Крыса увидал на его лбу, над правым глазом небольшое отверстие, из которого струилась кровь и тоненькими ручейками сбегала по его помертвелому лицу. Глаза у Недорезанного сделались огромными и смотрели на Крысу с изумлением.
Крыса растерялся. Он машинально поднес ко рту шапку, отхлебнул немного шампанского, уронил ее и бросился прочь. Он хотел спрятаться, уйти подальше от этих стальных игл и пуль, которые теперь, как мухи, носились в воздухе и равнодушно падали в густую толпу, в море народа, поражая кого попало – женщин, стариков, детей. Но куда?