– Я думаю, он действительно верит, что не делал этого, – заметила Хелен. – Он расстраивается и прекращает допрос, когда Чапмен не принимает его всерьез.
– Он этого не делал, – заверила Розмари Барр.
– Я вчера говорила с отцом, – сообщила Хелен. – Все улики указывают на вашего брата, мисс Барр. Боюсь, он это сделал.
– Отец говорит вам правду насчет улик?
– Он обязан. Так или иначе, с уликами мы ознакомимся.
Все замолчали.
– И все же мы можем помочь вашему брату, – нарушила молчание Хелен. – Он верит, что не совершал преступления. Следовательно, он сейчас в состоянии бреда. Следовательно, в таком состоянии он мог быть и в пятницу.
– Вы хотите, чтобы Джеймса признали невменяемым?
Хелен кивнула.
– Такая линия для нас – лучший выход.
– Он может умереть. Так говорят врачи. Я не хочу, чтобы он умер преступником, хочу восстановить его честное имя.
– Его еще не судили и приговора не выносили. С точки зрения закона он по-прежнему невиновен.
– Это не одно и то же.
– Да, полагаю, вы правы, – согласилась Хелен.
Снова повисла длинная пауза.
– Нам нужно найти Джека Ричера, – сказала Розмари Барр.
Хелен кивнула.
– Я сообщила про него Эмерсону и отцу.
– Зачем?
– Люди Эмерсона перетрясли дом вашего брата сверху донизу. Они могли найти его адрес или номер телефона. А отцу нужно было знать, потому что мы хотим включить этого человека в список свидетелей, но не со стороны обвинения.
– В базах данных его нет, – сказал Франклин.
А он был в двух часах езды от них – сидел в одном из задних кресел автобуса, отбывшего из Индианаполиса. Ночь с субботы на воскресенье он провел в Новом Орлеане. Так что поспал, поел и принял душ. Но большей частью он клевал носом, трясясь в автобусах и глядя в окно.
Автобус остановился в Блумингтоне. Шесть пассажиров вышли. Один оставил индианаполисскую газету. Ричер взял ее и увидел заголовок: «ПОДОЗРЕВАЕМОГО СНАЙПЕРА ПОКАЛЕЧИЛИ В ТЮРЕМНОЙ ДРАКЕ». Прочитал первые три абзаца: «Травма головного мозга», «Кома», «Неясный прогноз».
Это может осложнить дело, подумал Ричер.
Он сложил газету, прижался лбом к стеклу и стал смотреть на дорогу. Она вилась за окном мокрой от дождя черной лентой. Разграничительная линия посредине мелькала, словно передавая срочное кодированное сообщение азбукой Морзе. Ричер не понимал его смысла. Он не мог его прочитать.
Автобус прибыл на крытый автовокзал. Ричер вышел на дневной свет и обнаружил, что находится в пяти кварталах западнее эстакады, которая изгибалась за старым каменным зданием. Должно быть, банк или суд, подумал он, а может, и библиотека. За зданием поднималась башня черного стекла.