– Да, – покорно повторила Вера, закрывая входную дверь. – По крайней мере.
Оглядевшись на кухне, Фелис заметила:
– Вижу, у вас «эй-джи-эй». Красивая, но потребляет столько электричества! И греет пространство – я не люблю жару. Когда мы купили дом, у нас тоже была такая, но мы ее убрали.
– Вот как? – вежливо удивилась Вера. – А мы решили встроить. Чай или кофе?
Плюхнувшись в кресло, Фелис размотала мятый шелковый шарф и положила его на стол.
– У вас есть травяной чай? Танин очень вреден для слизистой желудка, а кофе, по-моему, просто яд – разрушает все витамины и микроэлементы.
Вера поставила чайник на конфорку.
– Я не знала. У меня есть ромашковый.
– А больше ничего?
– Нет. Только ромашка.
– Ну тогда, пожалуй, дайте ромашкового, хотя от него меня всегда бросает в сон.
Вера бросила в ее чашку два пакетика.
Росс, в носках, в брюках от вечернего костюма (подтяжки болтались по бокам) провел Джулса Риттермана в гостиную своей квартирки возле Риджентс-парка и усадил на двухместный диванчик перед камином. Второй такой же диванчик стоял напротив. Между ними помещался низкий дубовый сундук, служивший кофейным столиком. В электрокамине были уложены искусственные дрова, и на них плясали язычки газового пламени. Из проигрывателя доносилась музыка Шопена.
Весь день Россу было не по себе: он все время прокручивал в голове слова Риттермана и не мог сосредоточиться. Даже во время операции круговой подтяжки лица мысли его были где-то далеко. Только чудом ему удалось не рассечь лицевой нерв – и тогда физиономия у его пациентки на всю жизнь осталась бы перекошенной.
Россу не терпелось выяснить, что собирался сообщить ему Джулс, но, повинуясь законам гостеприимства, он спросил:
– Выпьешь чего-нибудь, Джулс?
– Спасибо, глоточек виски, если у тебя есть время. Ты говорил, торжественный ужин?
– В Королевском медицинском обществе, – отозвался Росс с порога кухни. – В начале восьмого мне надо выходить. А ты на балет?
– Да, на «Сильфиду».
То был один из немногих знакомых Россу балетов: у Веры дома имелся диск с записью. Плеснув виски в хрустальный бокал, он крикнул:
– С водой? Со льдом?
– Плесни водички.
О господи, только бы с Верой все было хорошо!
Когда Росс вернулся в гостиную, Риттерман с одобрением оглядывал антикварную мебель, картины на стенах – в основном сцены морских сражений восемнадцатого и девятнадцатого веков.
– Уютное гнездышко, Росс. Ты часто здесь бываешь?
– Три-четыре ночи в неделю. Квартирка маловата, но мне подходит. Вера сейчас редко приезжает в Лондон. Надо бы вам с Хильдой опять прийти к нам на ужин, когда мне удастся оторвать ее от Алека и привезти сюда на вечер.