– Слава Богу…
Глаза Бута были странно неподвижными, безжизненными. Затем, к ужасу Кейт, агент просто свалился на пол. Она заметила два кровавых пятна на его груди.
Человек, который поддерживал Бута и прятался за ним, отбросил в сторону жетон и удостоверение личности.
– Убери-ка телефон, ягодка.
Кейт закричала.
Она смотрела на неподвижное тело на полу, затем снова на отца. За ним стоял тип латиноамериканской внешности в кепочке. Она заметила его еще в поезде. Отец заговорщически взглянул на него и сказал:
– Жди здесь.
– Папа, что ты такое делаешь, черт побери?
Он вошел в вестибюль, аккуратно притворив за собой дверь, чтобы не защелкнуть замок.
– Где он, Кейт? Я знаю, ты с ним встречалась. – В его голосе уже не было наигранной мягкости. – Я их видел, Кейт. Подвески. Обе. Так что больше не ври. Ты скажешь мне, где он.
Кейт пятилась по коридору. Уронила сотовый телефон. Именно в этот момент она увидела лежащий на столе пистолет.
– Я не знаю, это правда. – Агенты ФБР мертвы. Где-то был Каветти, но она не знала, где именно. Возможно, он тоже мертв. И они могут сделать с ней то же, что сделали с матерью.
– Ты знаешь, где он, Кейт, – сказал отец, подталкивая ее внутрь лаборатории. – Не заставляй меня делать то, что мне совсем не хочется. Я все равно убью его, придется мне ради этого причинить тебе боль или нет.
Она в ужасе потрясла головой:
– Зачем ты это делаешь, папа?
– Почему ты его защищаешь?
Она пыталась сообразить, что ей делать. Она все еще пятилась назад. Ее лаборатория… Во внутренней двери есть замок. Если она сможет туда попасть и запереться, она кому-нибудь позвонит и позовет на помощь.
– Не осложняй мне мою задачу, – попросил он.
Кейт кинулась бежать по длинному коридору. Вбежала внутрь и попыталась захлопнуть дверь. Но он успел подбежать до того, как она полностью закрылась. Он навалился на нее всем телом и попытался ее открыть. Кейт держала ее изо всех сил.
Но он был сильнее, и дверь распахнулась.
– Нет, папа, нет!
Она хватала то, что попалось под руку – мензурки, чашки, сосуды с химикатами, – и изо всех сил швыряла в него. Он заслонился рукой и продолжал надвигаться на нее, хрустя разбившимся стеклом. Она схватила большую мензурку, отбила донышко о стол и выставила перед собой ее заостренный конец, надеясь его остановить. Она поверить не могла, что вела себя таким образом. Ведь это был человек, рядом с которым она выросла и которому доверяла, а теперь она думала только о том, как бы остановить его, защититься.
– Я же твоя дочь! – крикнула она. – Как можешь ты так поступать? Как можешь ты хотеть навредить мне?