– О торговцах наркотиками, Шарон. Колумбийцах.
Шарон ахнула, потом недоверчиво рассмеялась:
– Ты, верно, шутишь, Бен.
– Дело в том, что я не знал, кто они такие, я всего лишь поставлял золото, вот и все. Шарон, ты должна мне верить. Но есть еще кое-что. Я представил их кое-кому. Кто изменил то, что я им продавал. Нелегально. Они делали из золота кухонный инвентарь, пресс-папье, инструмент. Потом все красили. И отправляли домой.
– Домой? – прищурилась Шарон. Повернулась к Кейт. – Я не понимаю.
– Вывозили из страны, Шарон. В Колумбию.
Шарон прижала ладонь к щеке.
– О Господи, Бен, что ты натворил?
– Слушай, эти люди ко мне пришли, – Рааб сжал ее руку для убедительности, – и я не знал, кто они такие и чем занимаются. Просто какая-то экспортная компания. Я делал то, что делал всегда. Я продал им золото.
– Тогда я не понимаю, – вмешалась Кейт. – Как они могли тебя за это арестовать?
– К сожалению, ситуация несколько сложнее, ягодка, – сказал отец. – Я познакомил их с кое-кем, кто мог им помочь сделать то, что они хотели. И еще: я брал плату. В результате создалось впечатление, что я был участником этой аферы.
– Ты был?
– Кем был, Шарон?
– Ты был участником этой аферы?
– Разумеется, нет, Шарон, я всего лишь…
– Кому, черт возьми, ты их представил, Бен? – Голос у Шарон стал резким и взволнованным.
Рааб откашлялся и опустил глаза.
– Гарольду Корнрейху. Его тоже арестовали.
– Милостивый Боже, что же вы вдвоем натворили?
Кейт почувствовала, как все в животе сжалось. Гарольд Корнрейх был одним из отцовских деловых партнеров. Они вместе ездили на торговые ярмарки. Гарольд и Одри присутствовали на ее бар митцва. Создавалось впечатление, что они были двумя глупыми белыми, которых заманили в ловушку. Но дело в том, что ее отец был далеко не глупым человеком. И он брал деньги – у преступников. Торговцев наркотиками.
Не обязательно быть опытным юристом, чтобы сообразить, что такие поступки ему даром не пройдут.
– Поймите, нет никаких оснований утверждать, что я знал, что происходит, – сказал отец. – Я даже не совсем уверен, что они хотят сконцентрироваться на мне.
– Бен, чего они хотят? – спросила Шарон, глядя на него широко открытыми тревожными глазами.
– Они хотят, чтобы я запел.
– Запел?..
– Дал показания, Шарон. Против Гарольда. Ну и колумбийцев тоже.
– В суде?
– Да. – Он обреченно вздохнул. – В суде.
– Нет! – Шарон встала. В ее глазах стояли слезы гнева и удивления. – И таким образом мы будем жить по-прежнему? Перебросив государственные обвинения на одного из твоих самых близких друзей? Ты ведь не собираешься так поступить, правда, Бен? Это ведь равносильно признанию своей вины. Гарольд и Одри наши друзья. Ты продал этим людям золото. Что они с ним сделали – их личное дело. Мы будем бороться, верно, Бен? Разве не так?