– Я немного разочарован. Почему бы вам не написать детектив или триллер? Книгу, в основе которой лежит загадка, тайна, ведь вы так хорошо это умеете.
– Таких книг уже тысячи.
– Вот именно! А почему? Потому что читателю это нравится. А о школе богов никто не писал, потому что это никому не интересно.
– Все когда-то бывает в первый раз. Лучший способ узнать, нужно это или нет, – предложить книгу людям.
Я чувствую, что Робер разочарован.
– Меня все это не особо вдохновляет, но, если хотите, мы можем поговорить об этом в другой раз. Не забудьте, сегодня вечером вы должны быть на месте в половине десятого. Вас будет ждать визажист. Пожалуйста, не опаздывайте. Я знаю, за вами это водится.
Нет, сделаем по-другому. Проще всего будет, если я заеду за вами ровно в девять. Хорошо?
– Отлично.
Я вешаю трубку. Подумав немного, я нажимаю кнопку, чтобы вызвать последний номер. Снова слышу голос моего издателя.
– Прошу прощения, но мне бы хотелось задать вам один вопрос. Просто, чтобы хоть как-то начать обсуждение этой свежей темы. Если бы вы встретили бога вашего народа, что бы вы попросили у него?
– Ну… У меня камни в почках. И когда случается приступ, я испытываю адскую боль. Даже лекарства не помогают. Я бы попросил избавить меня от этого.
– А что бы вы попросили для всего человечества?
– Для человечества? М-м-м… Понятия не имею. Хотя, нет. Пожалуй, вот что – снизить налоги. Ну, до вечера.
Я принимаю душ. Переодеваюсь. Все это случилось со мной в наказание за то, что я был богом-убийцей, богом-жуликом. Но если я возьму себя в руки, то жизнь смертного тоже может стать сносной. Прежде всего, мне необходимо сырье. Идеи.
Я сажусь за компьютер и пишу. «Материалы к роману о богах. Вспомнить мою жизнь на Эдеме». Удивительно, но мои пальцы так и летают над клавиатурой.
Парень, в чьем теле я оказался, должно быть, ходил на курсы машинисток.
Мне даже не приходится смотреть на клавиши. Как только в моей голове появляется мысль, пальцы тут же вихрем проносятся по клавиатуре, и на экране появляется текст. Очень удобно.
Я пишу, и напряжение, в котором я находился все это время, постепенно уходит.
Тревога, мучившая меня с самого утра, ничего не значит по сравнению с желанием писать. Я чувствую себя хорошо, только когда я пишу.
Чем дальше я пишу, тем легче мне становится, словно я избавляюсь от огромного груза. Так я нахожу себя.
Возможно ли, что у Габриеля Асколейна «желание писать по утрам» было в крови?
Нет, скорее тут дело в привычке. Должно быть, он давно пишет по утрам, и с восходом солнца его тело уже готово к этому занятию. Это как рефлекс собаки Павлова. Первые лучи солнца вызывают желание писать.