– Ну и сукин же ты сын, Уоллес, – возмутился он. – Заявляешься сюда, добиваешься моего расположения и затем…
– Какая тебе разница? – резко спросил Уоллес. – Я все равно говорил им, что Фэй беседовала с тобой в баре в тот вечер. они все равно выяснят, что одно время вы были на дружеской ноге, если уже не докопались до этого. Вероятно полицейские зададут тебе массу вопросов, а сейчас ты уже отрепетировал свой рассказ, и тебе легче будет иметь с ними дело.
Кровь бросилась в лицо Бенедикту, и его враждебность стала очевидной. Он уже собтрался ему ответить, как его внимание привлек кто-то стоявший у Уоллеса за спиной.
– Да, Эмиль, – раздраженно бросил он. – В чем дело?
– Простите, сэр, – сказал бармен, подходя ближе. – Это мистера Уоллеса. Его ожидает мистер Джослин.
Дейв был ему благодарен за то, что он прервал их беседу. Ему оставалось только встать, формально откланяться и выйти, прежде чем Бенедикт нашелся, что ему сказать.
Сидней Джослин сидел за одним из столиков на галерее, выходящей на улицу, когда Дейв Уоллес покинул кондиционированную прохладу зала и вышел на полуденную жару. Его полотняный пиджак был наброшен на спинку стула, а сам он, облокотившись локтями о столик, смотрел в сторону Марин-сквер.
– Я надеюсь, ты не возражаешь посидеть на открытом воздухе, – заметил он при появлении Уоллеса. – Не люблю кондиционеры и стараюсь по возможности избегать их, если это возможно.
Дейв заметил, что у него нет ни малейших возражений, и снял свой пиджак.
– Как насчет пива, Сидней? Или что-нибудь покрепче? – спросил он при появлении официанта.
– Спасибо, я бы предпочел пиво. Сорт значения не имеет.
Уоллес сделал заказ и попросил официанта принести меню. Он сел напротив Джослина, который, казалось, избегал смотреть ему в глаза. Сидней снял свои очки в металлической оправе и стал протирать стекла носовым платком. Он старался хоть на время занять себя чем-нибудь, тщательно протер стекла и не заговорил, пока не водрузил очки на место.
– Ты считаешь, что полиция поверила твоему рассказу Давид?
– Трудно понять, чему они верят? – сказал Уоллес. – Полицейские задали массу вопросов, но они скупо делятся своими соображениями. Не думаю, чтобы им хотелось поверить в то, что тело моей жены всю ночь пролежало в спальной, а мне об этом ничего не было известно. К счастью для меня, я могу в некотором роде подтвердить свою версию.
– Каким образом?
– Мне казалось, я рассказывал вам, что Ширли Годдард заезжала в тот вечер и заглядывала в её спальню, как это мог бы сделать и я.
– Да, я кое-что припоминаю.