– Почему вы сами не связались со мной?
– Сегодня ночью вам оставили сообщение у вас на работе. У меня нет номера вашего мобильника. А Люк не смог его вспомнить.
Он взялся за ручку двери и повернулся ко мне:
– Вы не забыли наш вчерашний разговор? О том, что видел Люк в глубине подсознания?
– Вовек не забуду. Вы говорили об аде.
– Эти картины его сегодня преследуют. Старик. Стоны туннеля. Лица. Люк в ужасе. Его ночное неистовство объясняется этим ужасом. Выражаясь буквально, страх выплескивается наружу.
– Значит, это приступ паники?
– Не только. Он агрессивен, зол, циничен. Я не буду вам описывать.
– Вы хотите сказать, что он похож на… одержимого?
– В другую эпоху я бы сказал, что ему не миновать костра.
– Вы полагаете, его состояние ухудшается?
– Уже есть предложения перевести его в Анри-Колен. Это отделение для тяжелых больных. Но, на мой взгляд, пока рано. Все еще может обойтись.
Я проскользнул в палату, и дверь за мной закрылась. Каждая деталь окружения воспринималась мной, словно удар под дых. Белизна светильников, встроенных в потолок. Красное ведро для естественных нужд, стоящее в углу. Матрас, похожий на гимнастический мат, на котором сидел Люк.
– Как дела? – спросил я непринужденным тоном.
– Классно.
Он коротко усмехнулся, затем съежился под хламидой, как будто ему было холодно. На самом деле жара была удушающая. Я ослабил узел галстука:
– Ты хотел меня видеть?
Наклонив голову, Люк икнул. Из-под хламиды показалась нога. Он ее яростно почесал. Я повторил, встав на колено:
– Зачем ты хотел меня видеть? Я могу тебе помочь?
Он поднял глаза. Под рыжими ресницами они казались желтыми, лихорадочными.
– Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу.
– Говори.
– Ты помнишь притчу о том, как схватили Христа?
Он принялся декламировать из Евангелия от Луки, уставившись в потолок:
Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против Него, сказал Иисус: «…Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук; но теперь – ваше время и власть тьмы».
– Я не понимаю.
– Настал час тьмы, Мат. Зло одержало победу. Назад хода нет.
– О чем ты говоришь?
– О себе.
Он вздрогнул. Казалось, что холод пробрал его до костей, из которых он, собственно, теперь и состоял.
– Я принес себя в жертву, Мат. Я умер, как тогда, в Вуковаре, но на этот раз не будет искупления, не будет воскресения. Сатана меня победил. Он овладевает мной. Я теряю контроль над собой.
Я попытался улыбнуться. Но не получилось. Люк был истинным мучеником. Он пожертвовал не только своей жизнью, но и своей душой. Он не найдет спасения на Небесах, потому что его жертва и заключалась в отказе от этого спасения.