Я подумал о последней песчинке и снял телефонную трубку:
– Свендсен? Это Матье.
– Где ты был? Ты снова куда-то исчез.
– Я вернулся сегодня утром.
– Никто не понял, почему тебя не было на похоронах…
– У меня были причины. Я не поэтому тебе звоню.
– Слушаю тебя.
– Ты сам проводил вскрытие Лоры и девочек?
– Нет. Я отказался. Девчушки играли у меня на коленях, как ты не понимаешь?
Я не узнавал своего Свендсена. Совсем на него не похоже. Но несмотря на эти его перепады настроения, сейчас ему придется мне помочь.
– Дело еще не закончено, – сказал я твердо. – Не мог бы ты…
– Нет, не мог бы.
– Послушай, во всем этом есть какая-то нестыковка.
– Нет.
– Я тебя понимаю. Но тот, кто убил малюток, все еще на свободе. Я не могу с этим смириться. И ты тоже.
Помолчав, швед спросил:
– Что именно ты хочешь найти?
– Насколько мне известно, им перерезали горло. Если эти убийства из одной серии, как утверждает Люк, там должно быть что-то еще. Какой-нибудь сатанинский символ. Или же фокусы с разложением тел.
– Ты тоже думаешь, что тут есть связь с другими убийствами?
– Я думаю, что речь идет об одном и том же убийце.
– А как же Белтрейн?
– Возможно, сам Белтрейн и не был «убийцей с насекомыми». Или он действовал не один. Он разводил насекомых, готовил химические составы для другого убийцы. Того, кто вырезал всю семью и должен был оставить свою подпись.
Новое молчание. Свендсен размышлял. Я воспользовался паузой:
– Если я прав и убийца Лоры и девочек тот же, кто использовал насекомых, он обязательно должен был что-то проделать с их телами. Какую-нибудь хитрую штуку с хронологией. Например, ускоренное разложение. Что-нибудь, что служило бы его подписью.
– Нет. Они были еще теплые, когда их нашли. Они буквально плавали в крови. Я не слышал ничего такого, что…
– Проверь. Патологоанатом, возможно, что-то упустил.
– Их похоронили уже несколько дней назад. Если ты имеешь в виду эксгумацию, ты…
– Все, о чем я прошу, – это взглянуть на протоколы. Изучи их с точки зрения разложения. Цифры, анализы, любая мелочь о состоянии трупов в тот момент, когда их обнаружили. Проверь, нет ли там какого-нибудь символа, имеющего отношение к извращенному миру других убийств.
Снова пауза. Наконец швед сдался:
– Я тебе перезвоню.
Я принес себе кофе, стараясь держаться поближе к стене, чтобы избежать встречи с коллегами. И вернулся к своему досье. Мне предстояла еще одна задача – составить психологический портрет Морица Белтрейна. Его жизнь, увлечения, знакомства. Вообще-то я это уже проделал, но теперь мне нужно было нечто другое. Некто из его окружения. Человек в тени.