Сгорбившись и бормоча что-то себе под нос, словно выживший из ума старик, Саймон выставил вперед палку и двинулся прочь, старательно уворачиваясь от дерущихся и при этом, не забывая раздавать тумаки и пинки направо и налево. Участники побоища оборачивались в поисках обидчика, но вид старика, дряхлого и, очевидно, безобидного, не внушал им опасений. Впрочем, беглец не заблуждался относительно своей внешности. Грим на лице и посыпанные пудрой волосы вряд ли могли при ближайшем рассмотрении скрыть, кто прячется за личиной старика.
Толпа на площади стремительно редела, но дорожка для пешеходов находилась на другой стороне площади, отгороженной цепями и забором. Добравшись до нее, он сможет, наконец, смешаться с толпой и незамеченным выйти к Гайд-парку. От свободы его отделяло только несколько человек. И к несчастью, все они были солдатами, которые возвращались после неудачных поисков беглеца. Хуже того, одним из них оказался тот самый стражник, который сопровождал его на тюремной повозке. Выругавшись про себя, Саймон резко развернулся и пошел в другом направлении, к заполненной людьми Оксфорд-стрит, хотя она находилась совсем в другой стороне. И тут раздался окрик:
– Эй, ты! Старик, стой!
Саймон оглянулся. Вот проклятие! Прямо к нему направлялись солдаты, и тот самый тюремщик вместе с ними.
– О, Господи, Краддок! – воскликнул один из стражников. – Причем тут старикашка?
«Ах да, – вспомнил беглец, – именно так звали того, кто сопровождал его до эшафота!»
– А может, он что-нибудь видел? – ответил тот.
– Этот? Посмотри на него – он же слепой, как крот, глухой, как филин!
– Чего-чего? – Саймон приложил ладонь к уху. Внутренний голос кричал ему: «Беги!» Но огромным усилием воли он сдержался, понимая, что, побежав, только привлечет к себе внимание.
Очевидно, его инстинктивное желание не укрылось от солдат, потому что они рассмеялись, и кто-то крикнул:
– Беги, старикан, зачем тебе проблемы?
– Чего? – снова притворился Саймон и начал отодвигаться дальше, дальше, все так же старательно налегая на палку и бормоча: – Куда катится мир? Солдаты останавливают беспомощных старцев.
Сзади послышался топот, и снова раздался окрик: Эй, Вудли, стой, я сказал!
Услышав свое имя, Саймон непроизвольно оглянулся и тут же пожалел об этом.
– Вот, черт! – выругался он, понимая, что больше нет смысла притворяться.
– Это он! – закричал тюремщик. – Стой, я говорю! Именем короля!
– Стреляйте! – закричал кто-то, и тут же раздались залпы. Задыхаясь от быстрого бега, Саймон почувствовал острую боль и понял, что ранен.