Дона, сядь, ради Бога, собаки от твоих хождений совсем взбесились.
– В самом деле, Дона, – поддержал Рокингем, – садитесь и последите, чтобы Гарри не жульничал. Когда-то вы любили играть в пикет и шутя обыгрывали нас обоих.
Дона взглянула на приятелей: Гарри, шумный, оживленный, раскрасневшийся от выпитого вина, с головой ушел в игру и ни на что не обращал внимания;
Рокингем хоть и поддразнивал его по старой привычке, но в то же время не спускал с нее алчного, испытующего взгляда. Она поняла, что они просидят еще по меньшей мере час – Гарри ни за что не встанет раньше, – и, зевнув, направилась к двери.
– Пойду прилягу перед ужином, – проговорила она. – Что-то голова разболелась. Наверное, перед грозой.
– Твой ход, Роки, – произнес Гарри, наклоняясь вперед. – Могу поспорить, что с червами у тебя не густо. Может быть, сделаешь прикуп?
Думай, дружище, думай. Дона, будь добра, подлей мне еще вина, совсем в горле пересохло.
– Не забывай, что вечером нам предстоит серьезное дело, – с улыбкой предупредил его Рокингем.
– Помню, помню. Мы идем ловить этого подлого лягушатника. Что такое, дорогая? Почему ты на меня так странно смотришь?
Он повернулся к жене – парик его съехал набок, голубые глаза затуманились, лицо побагровело.
– Я подумала, что лет через десять ты станешь удивительно похож на Годолфина, – ответила она.
– Ну и что в этом плохого, черт побери? Джордж Годолфин – отличный малый, мы с ним сто лет знакомы. Что там опять, Роки? Что ты суешь мне под нос? Ах, туз!.. Дьявольщина! И не стыдно тебе грабить лучшего друга, старый ты плут?
Дона тихонько выскользнула из комнаты. Поднявшись в спальню, она закрыла дверь и дернула за толстый шнурок, свисающий над камином. Через минуту в дверь постучали, и в комнату заглянула молоденькая горничная.
– Пришли ко мне Уильяма, – попросила ее Дона.
– Простите, миледи, – присев, проговорила девушка, – Уильяма нет в доме. Он ушел часов в пять и до сих пор не вернулся.
– А куда он пошел?
– Не знаю, миледи.
– Хорошо, можешь идти.
Служанка вышла. Дона бросилась на кровать и закинула руки за голову.
Наверное, Уильям отправился к ручью. Его тоже беспокоит судьба корабля, и он решил посмотреть, как продвигается ремонт, а заодно предупредить капитана о готовящейся в Нэвроне вечеринке. Но почему он так задерживается? Служанка сказала, что он ушел около пяти, а сейчас уже семь…
Она закрыла глаза. В тишине спальни отчетливо слышался стук ее сердца.
Вот так же стучало оно несколько дней назад, когда она стояла на палубе "Ла Муэтт" и смотрела на темный берег Лэнтикской бухты. Она вспомнила холодок, пробежавший по ее спине в ту минуту, и бесшабашное веселье, охватившее ее после того, как она спустилась в каюту, перекусила и выбросила из головы обуревавшие ее страхи. Теперь все было иначе. Теперь она осталась одна, рядом с ней не было руки, на которую она могла опереться, и глаз, в которые она могла заглянуть. Помощи ждать было неоткуда. Скоро приедут гости, и она должна их принять.