– Это уголовное преступление, – резко сказал я, – которым займется полиция. Кто бы его ни совершил, это десять лет тюрьмы.
– Нет, – сказала она. – То-то и оно. Говорят, синьорина в истерике и хочет все замять.
– Не получится, – сказал я. – Закон не позволит.
Она набросилась на свою тарелку с истинным удовольствием, предварительно посыпав ее содержимое тертым сыром.
– Если никто не подает жалобу, закон не может действовать, – сказала она. – Наверное, ребята догадывались о реакции, потому и пошли на риск.
Конечно, вокруг взлома поднимется шум, даже страшный шум. Но то, что случилось с синьориной Риццио, – ее личное дело. Если она отказывается подавать заявление об изнасиловании, а брат ее в этом поддерживает, никто ничего не может сделать. Вы заказали вино?
Вино я заказал. И налил ей. Она выпила его залпом, словно у нее пересохло в горле.
– Ее не заваливали, – продолжала Карла Распа. – Насколько я понимаю, об этом речь не идет. Никаких побоев. Просто мягко и настойчиво показали, что к чему.
– Откуда вы знаете? – спросил я.
– О, это целая история, то, что рассказывают девушки в общежитии.
Оправившись от страха перед мужчинами в масках, сами целые и невредимые, – ну, те из них, которые пока действительно целы, – они просто не могут сдержаться. Чтобы такое случилось с ней, с синьориной! Вам стоит рассказать об этом вашим ребятам-экономистам. Каковы нервы!
– И все же мне не верится, – сказал я.
– А я верю, – возразила она. – Если полицию не вызывают, а про синьорину говорят, что ей нездоровится, то это сущая правда. Как, повашему, ей это доставило удовольствие?
Ее глаза сияли. Я почувствовал легкую тошноту. Жестокость всегда вызывала у меня отвращение, но прежде всего я не понимал насилия над стариками и детьми. Я не ответил.
– А знаете, ведь она сама напросилась, – продолжала Карла Распа. – Обращалась со студентками как с послушницами, которые дали обет. Никаких встреч с мальчиками даже в гостиных общежития, уже в десять вечера двери на замке. Мне это хорошо известно, поскольку многие девушки посещают мои лекции. Они уже дошли до ручки. Понятно, что одна из них и впустила этих мальчишек. Потом подслушивала под дверью и обо всем раззвонила!
Я представил себе, как величественная, внушительных размеров особа, с которой я встретился накануне днем, с кислым видом потягивает минеральную воду. На прочее у меня не хватило воображения.
Карла Распа, сидевшая лицом к двери ресторана, наклонилась над столом и взяла меня за руку.
– Не оборачивайтесь, – сказала она. – Пришел профессор Элиа. Декан факультета Э. К. собственной персоной. С группой коллег. Интересно, придется ему подать в отставку или нет?