Я вернул газету Беппо. Группа ждала моей реакции.
– Это очень прискорбно, – сказал я, – но боюсь, не столь уж необычно. Убийства случаются в любом городе. Остается надеяться, что преступника скоро схватят.
– Но мы ее видели, – возмущалась учительница. – В десять часов вечера Хильда и я пытались поговорить с ней. Тогда она не была мертва. Она спала и тяжело дышала. Вы видели ее из автобуса, когда мы проезжали мимо.
Все ее видели. Я хотела, чтобы вы что-нибудь тогда сделали.
Беппо поймал мой взгляд и пожал плечами. Затем послушно направился к автобусу и забрался на свое сиденье. Разбираться – мое, а не его дело.
– Мадам, – сказал я, – я не хочу показаться бессердечным, но нас это не касается. Мы и тогда мало что могли сделать для этой женщины. А сейчас и того меньше. Этим займется полиция. А теперь… мы уже и так выбились из расписания…
Мнения разделились. Остальные члены группы успели присоединиться к нам и спрашивали, что случилось. Прохожие останавливались и глазели на нас.
– В автобус, – твердо сказал я. – Прошу всех в автобус. Мы задерживаем движение.
Даже когда все заняли свои места, возбуждение не улеглось. Варвары, избравшие своим спикером мистера Хайрэма Блума, придерживались мнения, что вмешательство в чужие дела до добра не доводит. Того и гляди, нарвешься на оскорбления. Англосаксы, и прежде всего две учительницы из Южного Лондона, пылали праведным гневом. Умерла женщина, умерла на церковной паперти в нескольких сотнях ярдов от папского города Ватикана, в пределах слышимости британских туристов, спавших в отеле "Сплендидо", и если римская полиция не умеет работать, самое время, чтобы лондонский бобби преподал им урок.
– Так что? – шепнул Беппо мне на ухо. – Полицейский участок или термы Каракаллы?
Беппо повезло, он не был в этом замешан. Иное дело я. Немотивированное убийство, писала газета, не располагавшая подлинными фактами. Женщину убили не из-за нескольких мелких монет, а из-за десяти тысяч лир, которые я вложил ей в руку. Все крайне просто. Такой же, как и она, бродяга с пустым желудком наткнулся на нее ночью, прикарманил деньги, возможно, разбудил ее и, испугавшись, заставил умолкнуть навсегда. Наши мелкие преступники не питают особого уважения к человеческой жизни. Кто прольет слезу над бродягой, да к тому же и пьяницей? Рукой зажать рот, быстрый удар и прочь.
– Я настаиваю, – с истерическими нотками в голосе заявила учительница, – что надо заявить в полицию. Мой долг рассказать все, что мне известно. Возможно, для них будет небесполезно узнать, что мы видели ее на паперти в девять часов. Если мистер Фаббио отказывается идти со мной, я пойду одна.