– Совершенно верно, – сказал Паоло, тоже вставая, – вы говорите совсем как наши зубоскалы. Но вы ошибаетесь. Подождите, сами увидите.
Пойдем, Катерина.
Девушка пожала плечами и вслед за братом направилась к двери.
– Я знаю, это звучит глупо, – сказала она, обращаясь ко мне, – как детская страшилка. Но в одном я уверена. Я ни за что не стану гулять по Руффано ночью, если нас будет меньше шести человек. Здесь и на пьяцца делла Вита все спокойно. Но не на холме и не рядом с дворцом.
– Благодарю вас, – сказал я. – Я воспользуюсь вашим предупреждением.
Я докурил сигарету, разделся и лег в постель. Сказка про "тайное общество" подействовала на меня как противоядие – я оправился от пережитого потрясения. Здравый смысл подсказывал мне, что случайная встреча на лестнице и фигура, скрывавшаяся за дверью герцогского дворца, так повлияли на мое и без того подогретое воспоминаниями воображение, что, когда я подошел к своему старому дому, оно вызвало из тьмы образ живого Альдо. За последние дни это уже второй случай. Сперва я принял за Марту женщину, убитую в Риме на виа Сицилиа. И вот теперь – видение брата. В ту ночь я спал спокойно.
Утром я проснулся со свежей головой, голодный и полный энергии. Прежде всего я сказал себе, что пора отогнать все призраки и развеять тени, которые преследовали меня последнее время. Я разыщу косоглазого сапожника и спрошу у него, жива ли Марта. Более того – наберусь храбрости, позвоню в дверь нашего старого дома на виа деи Соньи и попрошу супругу ректора синьору Бутали назвать мне имя ее ночного посетителя. Вероятнее всего, это последнее получит заслуженный отпор, последует жалоба в регистрационное бюро университета, и – конец моей временной работе. Призраки будут повержены, и я обрету свободу.
Мои юные друзья Паскуале и другие студенты ушли на лекции еще до того, как я без четверти девять вышел из дома и по виа Россини направился к герцогскому дворцу. Руффано сиял в лучах утреннего солнца, и меня со всех сторон окружали шум и суета. Никакие мрачные фигуры не таились в дверях и не пугали прохожих. Я размышлял, до какой степени рассказ студентов соответствовал истине и не был ли он наполовину мифом, порожденным массовой истерией. Слухи, как инфекция, разносятся быстро.
Я отметился в библиотеке под девятый удар соборного колокола, опередив своего начальника на три минуты. Джузеппе Фосси, подумал я, выглядит измотанным, вполне возможно, что подвиги минувшей ночи выкачали его не в одном, а сразу в нескольких смыслах. Он коротко поздоровался со мной и с другими и тут же отрядил меня сортировать и отбирать тома на немецком, которые принадлежали университету, но случайно смешались с дворцовой библиотекой. Эта работа очень отличалась от сверки маршрутов и сведения цифр, и я ушел в нее с головой. Особенно заинтересовал меня четырехтомный труд под названием "История герцогов Руффано", написанный каким-то немецким ученым в начале девятнадцатого века и, по словам Джузеппе Фосси, чрезвычайно редкий.