– Скандал по поводу внебрачной беременности? Сегодня? В Голливуде?
– Да, конечно… Но можем ли мы видеть любимицу Америки незамужней матерью? – саркастически произнес Зик. – Послушать ее мать, люди бы стали судачить и подсчитывать месяцы, но как только мы поженимся – кому какое дело? Тогда это будет старой новостью. Ребенок получит имя, и карьера Ариэль не пострадает от дурной славы, потому что она уже замужем за отцом ребенка. – Он пожал плечами. – Множество людей спят вместе до дня свадьбы, так что невелико дело. И мы согласились… – на самом деле Ариэль и ее мать настояли на этом, и он согласился, потому что не видел другого выхода, – что после свадьбы будем жить раздельно, а после рождения ребенка Ариэль возбудит дело о разводе.
– И что же, при составлении этого соглашения вы отказались от родительских прав или их части?
– Нет, разумеется. Мы никогда не обсуждали вопрос о том, что я откажусь от права быть отцом моего ребенка. Наоборот: я отчетливо помню, что сказал матери Ариэль… – не самой Ариэль, потому что та избегала прямого общения с ним, – что я намерен участвовать в воспитании моего ребенка.
Адвокат кивнул и сделал заметку в лежавшем перед ним блокноте.
– Есть ли что-нибудь в вашем прошлом, что ваша жена могла бы объявить неприемлемым или опасным для ребенка? Например, алкоголь, наркотики? Случаи насилия? Сексуальные извращения?
– Нет, ничего, – твердо сказал Зик. Потом добавил:
– Правда, я курил «травку» несколько раз. А кто не курил? Но Ариэль не…
Он в ужасе остановился: Ариэль, может быть, не использует это против него, но Констанс – непременно! А Ариэль настолько под каблуком у матери, что позволит ей. Нет, это у них не пройдет!
– Я отец малышки и намерен им остаться! – страстно произнес Зик. – И если Ариэль или ее мать будут травить меня, я устрою скандал. Я превращу маленькую любимицу Америки в продажную женщину, если понадобится…
Ариэль не стала травить его. Вместо этого адвокаты составили и подписали соглашение о совместной опеке. Первое время, пока Кэмерон была совсем младенцем, Зику разрешалось посещать ее в особняке Ариэль на Беверли-Хиллз по часу три раза в неделю.
Именно там, в веселенькой желто-белой комнате, под неусыпным взором сиделки в униформе он впервые взял дочь на руки. Она была крошечной, без волосиков, с огромными серьезными темными глазами и розовыми губками. Малышка с интересом разглядывала его, словно пытаясь вычислить, кто же этот новый человек в ее жизни. А затем, очевидно удовлетворенная увиденным, доверчиво закрыла глаза и уснула. И Зик окончательно и бесповоротно влюбился в нее.