Управляющему Джерому он велел подождать некоторое время, пока он не приступит к рассмотрению и проверке счетов. Если в чем Ричард и преуспел за год жизни в монастыре, так это именно в ведении счетов и рассмотрении договоров. Его грамотность и образованность открыли перед ним многие двери обители, и он мог бы хорошо устроиться в монастырской общине, если бы не Изабель.
Джером откланялся, и Ричард повернулся к дворецкому. Этот высокий стройный человек с рыжими волосами и зелеными глазами казался слишком молодым, чтобы занимать это место. Дворецкий должен следить за всем в доме: за горничными, кухарками, пекарями, судомойками, прислугой, конюхами. Все свершается с его ведома и по его приказу. Этот же человек был недостаточно зрелым, чтобы брать на себя такую ответственность.
– Как вас зовут? – задал вопрос Ричард.
– Роберт, милорд, – был ответ.
– Как долго вы служите дворецким?
– На Сретение будет пять лет.
– Пять лет?! – На вид ему нельзя было дать больше двадцати.
– Мне уже тридцать лет, милорд.
– Это довольно значительный возраст, – сказал Ричард. – Года были к вам милостивы.
– Благодарю вас, лорд Ричард. – Он поклонился. – Леди Изабель распорядилась, чтобы я отвел вас в покои лорда Бернарда, чтобы вы могли переодеться и смыть с себя дорожную пыль, прежде чем…
Прежде чем. Ричард понял, чего не сказал Роберт и что подразумевала Изабель. Дорни – богатое владение, следовательно, его лорд должен выглядеть представительно. Ричард же в своей монашеской сутане не вязался с общей обстановкой и отнюдь не внушал доверия. Она же хотела, чтобы все восхищались ее молодым супругом. Что ж, не так уж много она хочет, к тому же в этом была логика: люди с большей охотой подчиняются тому, кого уважают. И если им не по нраву просто одетый монах, то облаченный в меха господин им точно понравится.
– Хорошо, Роберт. Проводи меня в покои лорда Бернарда. Посмотрим, каким нужно сделаться человеком, чтобы заслужить одобрение Дорни.
Покраснев, Роберт повернулся и повел Ричарда через просторный холл к дальней лестнице, спиралью поднимающейся наверх. Дорни оказался действительно очень большим и преуспевающим владением. Холл занимал в высоту три этажа. Его стены были выкрашены в темно-красный цвет и увешаны дорогими и красочными гобеленами. На окнах не было ни паутины, ни птичьих гнезд. Земляные полы были выстланы прочно связанными стволами тростника. Внушительное помещение втрое превышало размеры холла его родного Уорфилда. Винтовая лестница была узкой, как того требовала предосторожность, но красивой. Стены извилистой каменной лестницы обиловали узкими окошками для лучников. Миновав один лестничный пролет, Роберт подошел к комнате, занимающей большую часть этажа, – покоям лорда Бернарда. В центре комнаты стояла массивная кровать, устланная толстыми мехами и покрытая дорогой парчой, в ногах кровати стояла обитая лисьим мехом скамья. Слева находился очаг, а справа стоял сундук. Около двери висел кувшин, из которого свисал почти до пола кусок ткани. Все кругом было чисто. В покоях царила гнетущая тишина, они были пустыми и безжизненными. Казалось, комната безмолвно ждала, когда очередной лорд Дорни займет в ее стенах свое законное место.