– Он сделал это из уважения к твоему горю, – прошептала Джоан. – Это очень благородно с его стороны.
Изабель не ответила. Она мыла руки с таким остервенением, как будто хотела смыть с них кожу. Она знала Ричарда. Благородство и милосердие… Не это руководило поступком ее несостоявшегося мужа.
– Он просто отдает дань уважения твоему отцу. А для мужчины отказаться от первой брачной ночи – поистине подвиг. Верх самопожертвования. И ты должна быть благодарна ему, вместо того чтобы злиться, – настаивала Джоан.
Изабель снова промолчала и затрясла мокрыми руками, отряхивая их, как собака, вылезшая из воды, отряхивает шерсть.
Дань уважения отцу? А как насчет уважения к ней? Он хотел, чтобы о нем думали как о благородном и великодушном человеке, но она-то его знает. И знала, на что он способен, уже тогда, когда он еще не снял с себя сутану. Не важно, что говорит Джоан, она просто старается утешить ее. Но Изабель знает, что Ричард сделал в присутствии всех обитателей Дорни.
Он оскорбил ее.
Он отверг ее.
Он отказался от удовольствий, которые дарило брачное ложе, специально.
Он отвернулся от нее.
– Одна ночь – это так мало, что не стоит и жаловаться, – сказала Элис, стоящая позади Джоан. – Ведь, в конце концов, у тебя теперь есть молодой, красивый и сильный муж, а это главное.
У самой Элис не было такой перспективы. Она предлагала Эдмунду утолить ее жажду романтических отношений потому, что была обручена с человеком, втрое старше ее, давно потерявшим большую часть своих зубов. Миловидная блондинка, молодая и здоровая, Элис больше подходила в жены Эдмунду, почти своему ровеснику, чем своему престарелому жениху.
Из-за спины Изабель заговорила Элзбет, маленькая хрупкая брюнетка:
– В этом Элис права: потерпеть надо всего одну ночь. В твоем распоряжении будут все остальные ночи и дни. Да, сейчас тебе неприятно, но это ненадолго!
Изабель презрительно улыбнулась, хотя знала: Элзбет лучше других понимает, что она чувствует. Ричард не разделяет ее влечения к нему, а это – жуткое оскорбление.
– Ненадолго, – прошептала ей в самое ухо Джоан, быстро обняв за плечи. – Я понимаю, что это больно, но отныне он твой муж, и этого не изменишь. Помни об этом, дорогая, теперь это твоя жизнь.
Если бы она только могла…
Но Изабель знала Ричарда не один год и с уверенностью могла сказать лишь одно: легкой добычей его не назовешь. Как солнце: увидеть его на небе очень легко, но для человеческих рук оно недосягаемо.