8. Подземная ловушка. – Худосоков хохочет. – Манхэттенский проект за два дня?
Лишь только динамики замолкли, Митрохин подошел к двери, ведущей на первый этаж подземелья. Открыв ее, начал подниматься по тускло освещенной винтовой лестнице и скоро уперся поднятой рукой в щит, собранный из довольно плотно пригнанных друг к другу досок-пятидесяток. Уперся и сразу скис – из щелей между досками высачивались капельки цементной пульпы...
Внимательно осмотрев перекрытие, Митрохин понял, что возможность быстро отрезать второй этаж подземелья от первого была изначально заложена в конструкцию лестничной площадки.
Отряхнув руки, он спустился вниз и подошел к Бельмондо, сидящему в кресле дежурного, и со смущенной улыбкой сказал:
– Все, сливай воду, красавчик...
Затем вздохнул, покраснел чуточку и, застенчиво пряча глаза, попросил подрагивающим голосом:
– Бабу-то дашь одну? С жизнью проститься?
– А что, нет выхода? – забеспокоился Борис.
– Нет. Бетоном перекрыли... Сантиметров сорок толщина... Как насчет бабы-то?
– А другого выхода нет? Или отверстий каких вентиляционных? Люков?
– Нет. Слышал же, он сам говорил. Дашь женщину?
– А может, подолбить где-нибудь?
– Ну-ну! Я буду бетон долбить, а ты...
– Понимаешь, капитан, я так с ними сроднился! Они мне, ну, прямо как жены.
– Ну ладно, – вздохнул Митрохин. – Давай, что ли, шампанского попьем? Где оно?
– Погоди, напиться мы всегда успеем... Давай сначала соберем всех. Может, кто-нибудь что-нибудь и подскажет. Да, кстати, как ты себя в качестве новоиспеченного фашиста чувствуешь?
– Да ничего вроде... А что?
– Ты смотри у меня! И держись, если при виде еврея или коммуниста найдет на тебя что-нибудь некультурно-варварское! Ты же мент с большой буквы!
– Да меня на них не очень-то и тянет. Может, не действует еще "Бухенвальд". Или обстановка не та.
* * *
Через десять минут все население замурованного подземелья собралось в центральной комнате. Митрохин с Бельмондо хотели было выступить с обращением, но были моментально оттеснены в сторону изголодавшимися по слову коммунистами. Тех, в свою очередь, оттеснили национал-социалисты, полная и безоговорочная победа которых как-то незаметно была узурпирована жириновцами, которые сразу потребовали удалить Митрохина и Бельмондо из зала заседаний. Недоуменно покачав головой, капитан выстрелил в потолок и в наступившей тишине объявил о полном запрете на три дня всех политических партий и течений.