— Вы знаете, когда я был ещё без учёной степени, мне казалось: вот защищусь, стану кандидатом — деньги некуда будет девать… И что же? Четыре года угрохал на диссертацию! Света, можно сказать, белого не видел. Получил корочки. И вместо восьмидесяти стал получать сто семьдесят!
— А когда стали доктором?
— Четыреста. Но что такое четыреста рублей? Вот, например, вам нужны сапоги. Ведь дешевле ста пятидесяти нет! Я имею в виду сапоги так сапоги…
Арифметика, которую привёл профессор, обескуражила Лену.
— Глеб говорит, что будет писать монографии, а ведь за них платят?
— Милая моя, о чем вы говорите! — покачал головой профессор. — Хорошо платят за художественную литературу. Да и то тем писателям, которые, так сказать, в обойме. Уверяю вас, их не так уж много. А большинство… — он махнул рукой. — Есть у меня знакомый. Поэт. Выпустил за двадцать лет пять тоненьких книжек… Как-то он признался мне, что если бы не зарплата жены, положил бы зубы на полку. А что касается научной литературы… во-первых, очень трудно опубликовать. Во-вторых, платят копейки. А если работа плановая — вообще ничего.
— Неужели все так? — не могла поверить Ярцева. — Ну а вы? Машина у вас?..
— Леночка, я профессор уже семнадцать лет. Консультирую Госагропром. Живу один! — подчеркнул Валерий Платонович. — И потом, бываю за границей. Имею возможность привозить кое-что.
Громко и часто зазвонил телефон. Лена взяла трубку, готовясь высказать мужу все, что у неё накопилось. Но телефонистка жестяным голосом произнесла:
— Ваш абонент в Ольховском районе не отвечает.
— Как не отвечает? — вырвалось у Лены.
— Могу соединить с другим номером. Говорите, с каким?
— Другого нет…
— Что делать с заказом? Снимать?
— Можно повторить? Через полчаса?
— Хорошо, я повторю.
Послышались гудки. Лена стояла в растерянности, продолжая прижимать трубку к уху. Она не знала, что и думать. Почему нет дома даже Златы Леонидовны?
— Леночка, не переживайте, — сочувственно сказал профессор. — Пойдёмте к гостям… Отвлечётесь…
— Да-да… Сейчас… Вы идите, Валерий Платонович, — кивнула Лена, кладя трубку на рычаг.
— Я буду ждать, — улыбнулся Скворцов-Шанявский, покидая кухню.
Лена едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она была почти уверена: все это неспроста. Заговор… Против неё…
Колчин включил магнитофон и прибавил громкость телевизора. Все уставились на экран. Новогоднее представление было на редкость неинтересным. Но другого развлечения не было.
Опять зазвонил телефон. Лена взяла трубку.
— Ольховку заказывали? — спросила телефонистка.
— Да, да! — заволновалась Лена.