«Может, намекнуть все-таки Злате? — колебался Глеб. — Нет, неудобно…»
В особняке он снова застал только жену. Мачеха ещё не вернулась. Лена заставила мужа поесть, хотя, честно говоря, особенно настаивать не пришлось: Глеб почувствовал зверский голод. Да и уж больно аппетитно выглядели закуски, приготовленные к встрече Нового года, так никем и не тронутые. Он поглощал еду молча, под болтовню жены, и почти не слушал: как говорится, в одно ухо влетало, а из другого вылетало. Мысли его теперь вертелись вокруг профессора: застанет Ярцев его в Средневолжске или тот укатит в Москву. А встретиться надо обязательно.
— …Насчёт мебели мы договоримся, я думаю, — вдруг дошли до сознания Глеба слова жены.
— Какой мебели? — переспросил он.
— Отцовской, какой же ещё! — удивилась Лена.
— Ты о чем? — перестал есть Глеб.
— О том, что мы с тобой переедем на проспект Свободы…
— А твою квартиру?
— Отдадим Злате Леонидовне. Вот я и считаю, что нашу мебель мы оставим ей. Модная, современная… А отцовская пусть так и останется у нас. Сейчас стиль ретро очень ценится… Гарнитур из карельской берёзы! Девчонки умрут от зависти!
— Постой, — снова взял вилку Ярцев. — С чего ты взяла, что Злата захочет к нам, на Большую Бурлацкую?
— Она сама намекнула, что в деревне ни за что не останется. Все загонит. — Лена обвела вокруг руками. — И в город. Говорит, ей здесь делать нечего. А что? Злата теперь вдова, ей в городе площадь нужна. Нам ведь четырехкомнатная квартира — во! — провела она ладонью выше головы.
— Короче, все уже решили, — усмехнулся Глеб.
— Ты сам подумай, — убеждала его жена, — ну как она сделает себе прописку в Средневолжске? Прописана в совхозе…
— О, господи! — вырвалось у Глеба.
— Миленький, чем-то ведь мы должны помочь! Не чужая…
— Скажи уж честно, тебе самой не терпится перебраться в отцовскую квартиру, — недовольно пробурчал Ярцев.
— Но ведь ты не такой дурак, чтобы сдать её государству, — с обидой сказала Лена. — Ведь прописан там, имеешь на неё законные права… А Злате
— нашу отдадим. Кстати, она сказала, что берет на себя все расходы — похороны, поминки, памятник.
Видя, что муж все сильнее мрачнеет, она замолчала, шмыгнув носом.
— Лена, дорогая, — вздохнул он, — неужели обо всем этом нужно именно сегодня, сейчас?
— Прости, Глеб, прости, милый! — спохватилась Лена. — Конечно, я дура! Тебе так тяжело, а я… — Она махнула рукой.
Что-то в поведении жены насторожило Глеба. Нет, она была внимательна, ласкова, в её искреннем сочувствии он не сомневался, но почему иной раз, встречаясь взглядом с ним, отводит глаза?