– Мне нравится коротать с тобой часы непогоды, – прошептала она, когда снова обрела дар речи, и ласково погладила Саймона по щеке.
– Тогда я позабочусь о том, чтобы снегопад никогда не прекратился, – ответил он, поднёс её руку к губам и легонько поцеловал тонкие пальчики. – А кроме этого, – добавил он, возобновляя свои ритмичные движения, – я найду другие способы сделать тебя счастливой.
На этот раз, почувствовав, что его партнёрша близка к разрядке, он вёл себя нежно и чутко, то замирая, то учащая свой ритм по её желанию, пока не исторг из её груди высокий пронзительный крик. И только после того, как сотрясавшие её судороги утихли и у неё вырвался долгий блаженный вздох, он позволил себе догнать Кэролайн в два мощных рывка, оросив её живот густой струёй горячей спермы. Его как будто выжали досуха.
Он рухнул на неё без сил, едва дыша.
Она не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела: таким тяжёлым стало его тело.
Тишину в комнате нарушали треск поленьев в очаге, их хриплое дыхание да стук ветра в ставни. Можно было даже расслышать, как шелестит на окнах снег.
– Спасибо, – прошептала Каро, легонько чмокнув Саймона в подбородок. – Ты понятия не имеешь о том, как мне этого не хватало.
– Не надо об этом говорить. – Он с трудом повернул голову. Кэролайн спокойно ответила на его строгий взгляд и снисходительно усмехнулась.
– Мне полагается корчить из себя наивную дурочку… или кого-то ещё? С каких пор ты успел поменять свои вкусы, Саймон? С кем ты теперь предпочитаешь делить постель?
– Пошла ты к чёрту! – буркнул он вместо ответа, перекатился на край кровати и потянул к себе простыню.
– Если тебе угодно утверждать, что все эти пять лет ты не прикасался к женщинам, я тоже могу сказать это с таким же успехом.
У него вырвался низкий звериный стон. Он наградил Кэролайн убийственным взглядом, но заставил себя отвернуться и постарался вытереться.
– Как это понимать: «да» или «нет»? Или мы все ещё играем в игры? Обычно я не развлекаюсь подобным образом, но при случае могу и поиграть.
– Хватит долдонить о том, что ты обычно делаешь в постели! – прошипел он. – Я не желаю об этом знать!
– А я не желаю видеть, как ты прикидываешься целомудренным святошей, хотя мы оба знаем, что это не так!
В ответ она получила ещё один мрачный взгляд.
Тогда Кэролайн уселась, потянула простыню к себе и дочиста вытерла свой живот.
Молчание с каждой минутой становилось всё более невыносимым.
Она вытерла до последней капли остатки его семени, скомкала испачканную простыню, села по-турецки на кровати и вздохнула с тихим стоном: