— Лаури, — обратился к ней Адам, когда она вернулась. — Да не смотри ты на меня так! Я ей ничего не сделаю. Ты же прекрасно знаешь.
Лаури сунула бутылочку в нагреватель и села в кресло-качалку, все так же прижимая к груди Розин.
— Иди в другую комнату, я приду, как только уложу ее.
— Мне что, нельзя взглянуть, как она пьет молоко?
— Нельзя! — Она не смотрела на него. — Рози пить не будет, пока ты здесь.
Адам с такой явной неохотой вышел, что Лаури пришлось сделать над собой усилие и выбросить из головы все страхи и тревоги, которые одолевали ее, чтобы спокойно покормить и убаюкать Розин.
Она осторожно уложила ее в кроватку, укутала одеяльцем и на цыпочках вышла из спальни.
Адам беспокойно метался по гостиной.
— Знаешь что, — воскликнул Адам при виде входящей Лаури, — я, кажется, выпил бы кофе.
— Хорошо, — без всякой радости сказала она. — Но, пока я буду на кухне, не вздумай заходить к Розин.
Адам насупился.
— Какого черта! Что такого, если я войду?
— Побеспокоишь ее, разбудишь. — Лаури смерила его взглядом. — Я очень рано встаю, Адам. Мне надо выспаться. И я бы не хотела, чтобы Розин приспичило играть в два часа ночи.
Губы Адама искривились.
— Обещаю, что шага отсюда не сделаю.
— Боюсь, тебе придется снова довольствоваться газетами. У меня есть телевизор, но он в спальне.
— За отсутствием другой компании? — быстро вставил Адам.
— Вовсе нет. Просто Рози начинает ходить, и я убрала от греха подальше все электроприборы, — холодно объяснила Лаури. — Пойду сделаю кофе.
Когда она вернулась с кофе, Адам разгадывал кроссворд в газете. Лаури протянула ему чашку и села на стул рядом, чтобы тоже выпить кофе.
— Бисквитов нет. Я на диете.
— С какой стати? — хмуро спросил Адам. — Ты и так худая дальше некуда.
— Только потому, что работаю над этим. Адам молча пил свой кофе; мысли его где-то витали, затем он поставил чашку на столик подле себя и нагнулся вперед, глядя на Лаури суровым взглядом.
— Итак, Лаури, что мы будем с этим делать? У нее сузились глаза.
— Это ты о чем?
— О Розин. Ты сама прекрасно знаешь, — добавил он, с трудом сдерживаясь, чтобы не взорваться.
— Да ничего, Адам.
— Что значит «ничего»! — Глаза Адама засверкали холодным огнем. — Случилось так, что это моя дочь.
— Это правда, — отрезала Лаури. — Тебе «случилось» быть ее отцом. Несчастный случай. Сама мысль обзавестись ребенком тебе была несносна, не помнишь? Так что я все проблемы решила без тебя.
— Никто тебе такого права не давал, — жестко заявил он.
— У меня были все права! — с расстановкой произнесла Лаури, пристально посмотрев ему в глаза. — Розин моя, Адам. Так что будь добр, уйди и оставь нас в покое. Ты нам не нужен! Я не хочу, чтобы ты разрушил нашу жизнь только потому, что в тебе вдруг пробудились запоздалые отцовские чувства, неведомые прежде.