Надежда на то, что он сможет очаровать эту девочку, порой такую непослушную, слишком гордую, но более желанную, чем любая женщина, которую ему доводилось встречать в своей жизни. Она сможет полюбить его и возродить в нем самом чувство любви.
Да помогут ему небеса, хотелось верить, что у нее достанет смелости не только оказаться лицом к лицу с его братом, но и сразиться с демонами, завладевшими его душой и глумящимися над осколками его разбитого сердца. Благодаря ей он почти поверил, что Робби – его родной сын, она рассеет все его сомнения.
Дункан втайне надеялся, что в один прекрасный день станет самим собой, таким, как был прежде.
Преодолев желание пойти к жене и дать волю чувствам, Дункан прошел по короткому переходу вдоль стены и вернулся в башню.
Войдя в спальню, Дункан остановился, ошеломленный.
На его постели спал голый мужчина!
Дункан закрыл и открыл глаза, потер их в надежде, что этот раздетый бык, разметавшийся на его кровати, лишь плод его больного воображения, результат чрезмерной усталости.
Он снова посмотрел на кровать, нахал все еще лежал там.
Причем весьма удобно устроился. Сэр Мармадьюк спал на спине, широко раскинув руки и ноги, и громко храпел.
– Проклятие! – воскликнул Дункан. – Немедленно просыпайся и объясни, в чем дело, пока я не стащил на пол твою голую задницу!
Как только Дункан подошел к кровати, Мармадьюк приподнялся на локте и во весь рот зевнул. Дункан едва сдерживал гнев.
– Ты что, так напился, что перепутал спальни, или вы опять сговорились меня разозлить?
Мармадьюк снова зевнул и обалдело посмотрел на Дункана.
– Разве это я ворвался в чужую спальню?
– Придержи язык, англичанин. Я устал от загадок, которыми ты говоришь в последнее время, – сердито продолжал Дункан. – Ты развалился на моей кровати.
– Неужели? – Мармадьюк окончательно проснулся и удивленно приподнял бровь. – Может быть, ты перепил?
– Не смей даже заикаться об этом, сукин сын. Я еще не забыл, как ты подливал мне вино на свадебном пиру. – Дункан подбоченился. – Сегодня я трезв как стеклышко и очень жалею об этом. Пьяному легче созерцать такое зрелище. Я имею в виду тебя на моей кровати.
– Посмотрел бы на себя! Только я уснул, как вдруг врывается какой-то дикарь с бешеными глазами, в окровавленном пледе и разорванных штанах. – Мармадьюк сел на кровати и прикрыл нижнюю часть тела покрывалом. – Поверь, мой друг, привлекательным тебя не назовешь.
Дункан растерянно пригладил волосы.
– Весь мир сошел с ума? Я прихожу в свою спальню, мечтаю умыться и поспать. А тут ты. – Он помолчал. – И вместо того чтобы поскорее убраться, несешь какую-то ерунду.